Копи царя Соломона

Гагула махнула рукой на преграждавшие проход два ряда массивных каменных блоков. У стен прохода лежали такие же глыбы шлифованного камня, предназначенные для завершения работы, а также окаменевший известковый раствор и пара лопат, которые по внешнему виду были точно такие же, какими пользуются рабочие и по сей день.

Тут Фулата, не в силах справиться с волнением и страхом, прошептала, что останется здесь и будет ждать нас, пока мы не вернемся, так как идти дальше она не в состоянии. Мы усадили ее у незаконченной стены, оставили здесь же корзинку с провизией и водой, а сами двинулись дальше.

Через пятнадцать-двадцать шагов мы неожиданно оказались перед резной деревянной дверью. Она была широко распахнута. Тот, кто побывал здесь последним, то ли позабыл, то ли не имел времени ее закрыть. На пороге лежал мешок из козьей шкуры, сшитой мехом наружу.

– Белые люди! – гнусно захихикала Гагула, осветив его лампой. – Я же говорила, что тот человек бежал в испуге и бросил козью шкуру, принадлежавшую женщине. Взгляните сами!

Капитан быстро наклонился и поднял мешок. Он был довольно увесистым, внутри что-то перекатывалось с легким глуховатым стуком.

– Клянусь небом, похоже, тут полным-полно алмазов! – обернувшись к нам, произнес Джон.

– Идем дальше, – нетерпеливо проговорил сэр Генри. – А теперь, почтенная леди, дайте-ка мне лампу. – Он высоко поднял над головой источник дрожащего света и переступил порог помещения.

Мы поспешили за ним и вскоре очутились в сокровищнице царя Соломона. Это была высеченная в массиве скалы камера площадью около десяти квадратных футов, в которой находилась груда превосходных слоновых бивней, аккуратно сложенных поленницей, достигавшей свода. То, что я мог охватить взглядом, составляло не менее полутысячи отборных клыков. Одного этого могло хватить, чтобы обеспечить человека на всю жизнь. По другую сторону комнаты стояли десятка два ящиков, выкрашенных алой краской.

– Там алмазы! – вскричал я, но для того, чтобы проверить мою догадку, нужен был свет. – Дайте-ка огня!

Сэр Генри приблизился с лампой и осветил верхний ящик, крышка которого, сгнившая от времени, несмотря на то что в сокровищнице было сухо, была взломана, по-видимому, самим португальцем. Запустив руку в нутро ящика, я извлек полную горсть, но не алмазов, а золотых монет странной формы. Мне показалось, что на них отчеканены древнееврейские письмена.

– В любом случае, – произнес я, возвращая золото на место, – мы отсюда с пустыми руками не уйдем. В каждом ящике, судя по весу, не менее двух тысяч монет, а ящиков здесь больше дюжины. Думаю, эти деньги предназначались для платы рабочим и купцам.

– А мне кажется, – перебил капитан, – это и есть пресловутые сокровища Соломона. Что-то я не вижу здесь алмазов, разве что все они в этом козьем мешке.

С этими словами он опустил мешок на пол.

Гагула, поняв по выражению лица Джона Гуда, что он чем-то озабочен, произнесла без всякого выражения:

– Пусть мои повелители посмотрят в темном углу – может, там они и найдут камни. В углублении должны стоять три ящика – два запечатанных и один открытый.

Прежде чем перевести ее слова сэру Генри, я осведомился у старухи, откуда ей это известно, если никто не входил сюда с тех пор, как здесь побывал белый человек.

– О, Макумазан, бодрствующий по ночам! – насмешливо обронила она. – Разве вы, живущие на звездах, не знаете, что у некоторых людей есть глаза, которые видят сквозь скалы?

– Посмотрите-ка в том углу, сэр Генри, – попросил я, указывая на то место, о котором говорила Гагула.

– Друзья! – воскликнул он. – Здесь ниша! Господь всемогущий! Да вы только взгляните!

Мы бросились к нему. В сводчатом углублении стояли три небольших каменных ящика, каждый размером не больше фута. Два из них были закрыты крышками из каменных плиток, крышка верхнего была снята и стояла рядом.

Сэр Генри поднял лампу. Поначалу мы ничего не могли разобрать из-за слепящего радужного сияния. Когда же наши глаза с ним свыклись, мы увидели, что верхний ящик на три четверти наполнен неограненными алмазами, в большинстве своем необыкновенно крупными. Я наклонился и взял несколько штук в руку. Сомнений не оставалось: это алмазы. В них была легко определяемая на ощупь, присущая только этим драгоценным камням особая скользкость.

Мы стояли, побледнев от волнения и не смея пошевелиться, а Гагула позади нас бесшумно носилась по всей сокровищнице, словно громадная летучая мышь.

– Вот они, эти сверкающие камни, которые вы так любите, белые люди! – с хохотом выкрикивала она. – Много камней, берите, сколько пожелаете! Любуйтесь, глотайте их, убивайте друг друга из-за них!..

Все это выглядело настолько нелепо, что мы, в свою очередь, начали хохотать вместе со старой ведьмой.