Копия жены по контракту

– А ты думаешь, как нам еще задержаться в Америке? Только если замуж выйти по расчету, чтобы здесь получить гражданство. Я не хочу постоянно жить под давлением того, что меня депортируют. Девчонки рассказывали, что заключают фиктивный брак с преступниками или разнорабочими из стран третьего мира. Я так не хочу. Лучше я выйду за какого-то унылого американца-старичка с тугим кошельком и кучей болячек, которые быстренько сведут его в могилу.

Меркантильные планы подруги меня ужасают, но, с другой стороны, кто я такая, чтобы ее ругать? Это ее жизнь. Я сама встречалась с женатым мужчиной, если думать о статусах. В который раз я вспоминаю Басманова и его слова о том, что этот мир жесток и прогибает тебя под себя.

– Честно в этом мире ничего не заработать, – продолжает гнуть свою линию Саша, – ты будешь просто жить в какой-то халупе типа нашей, причем снимать ее, и работать до упаду, чтобы просто выжить, в то время как можно просто лечь на спину, раздвинуть ноги перед богатым спонсором, и он тебе оплатит красивую жизнь.

Из меня рвутся возражения, хочется удержать любимую и единственную подругу от ошибки, но я знаю, что она не будет слушать. Просто решаю для себя, что не могу так, как она. Я давно поняла для себя, что это не мой выбор.

Если Сашку это сделает счастливой, так тому и быть.

* * *

Ресторан распахивает перед нами свои огромные двери, он выглядит как театр: хрустальные люстры, звон бокалов, белая фарфоровая посуда, море цветов, преимущественно орхидей. Снова трогаю подарок Басманова, рука так и тянется к моему талисману. Хочу почувствовать его на груди, близко к телу. Пришлось спрятать его под сетку платья, его даже не видно, но я его ощущаю, и он меня как будто бы защищает.

Бред, конечно, но мне приятно так думать.

– Девочки, девочки, наконец-то вы приехали! – нас встречает Джеймс, возбужденный, нарядный, в красивом черном костюме с бабочкой, весь счастливый в ожидании кучи бабок, которые он снимет с богачей с нашей помощью.

– Нас ждет грандиозный, поистине грандиозный вечер! Общиплем их, как кур. Очень жирненьких и несущих золотые яйца курочек! – гортанно смеется он, запрокидывая голову. Импозантный мужчина сорока пяти лет, по всей стати которого видно, что он до сих пор держит себя в форме, всю жизнь отдав танцам. Он муштрует нас, как солдат в казарме, орет во время репетиций, может кого-то прогнать. Опоздания исключены. Но самое страшное, когда он подходит к тебе, берет за подбородок и долго-долго пристально смотрит, а потом спрашивает:

– Это всё, на что ты способна?

Воцаряется такая тишина, что можно услышать каждый вздох.

И тогда ты танцуешь еще активнее, отдаешь всю себя. Вкладываешь в каждое движение душу, уже нет пола, нет стен, ты просто паришь в невесомости, а все смотрят. Но чтобы Джеймс похвалил тебя потом? Нет, он просто сухо кивает, и ты понимаешь: не выгнал – уже хорошо, ты справилась.

Перед глазами пестреют разные лица, девочки из нашей труппы, парни, все нарядные, размалеванные, все в ярких сексуальных платьях, вокруг вьются взрослые мужчины, ведя непринужденные разговоры, окучивая молодых девчонок и парней. Наблюдаю за всем этим с неприязнью, стараясь отгородиться и понять, почему мне кажется чуждой система, в которую я попала. Это я зануда или морализаторша или они ослеплены жаждой легкой жизни через постель богатых папиков?

Никто не даст правильного ответа. Только я сама должна решить для себя, что выбрать.

Мы готовимся к танцу на сцене, поэтому я стараюсь мало есть, чтобы было легко двигаться, не налегаю на шампанское, ни в коем случае. Но всё равно всеобщая эйфория ударяет в голову.

– Мари, Саша, встанете в первый ряд, – сообщает нам хореограф, когда мы уже переоделись в танцевальные костюмы.

Поправляю на себе короткую юбку розового цвета, платье выполнено в таком стиле, будто тело заключено в бутон цветка орхидеи. Парни не танцуют, только девушки, выставляя напоказ все свои достоинства. Когда я делала примерку, мне казалось, что это платье было длиннее, а ткань плотнее. А теперь я нервно дергаю за подол, который едва прикрывает задницу. Ощущение, что его специально подрезали.

Профессия танцовщицы избавляет тебя от стыдливости, но меня не покидает какое-то странное ощущение, как будто я участвую в товарно-денежных отношениях, а не просто танцую. Зал темный, зрители погружены во тьму, видно только, как мужчины сидят за столиками, здесь действительно мало женщин. Как будто это представление лишь для мужской половины общества.

Из динамиков льется знакомая музыка, красивые яркие цветки выпархивают на сцену, сплетаясь в линии, поднимая руки, вытягивая ноги, отрабатывая жесты и движения, отрепетированные сотни раз. Мы все захвачены общим ритмом танца. А меня преследует четкое ощущение, не покидает ни на секунду. Будто на меня кто-то смотрит, пристально изучая каждое движение жадным взглядом.

Я бросаю взгляд в зал и, сбиваясь с ритма, наступаю на ногу Стейси, налетая на нее.