Копия жены по контракту

– Мы так не договаривались. Я просто хотела танцевать, – твержу, чувствуя слезы на щеках.

– Она просто хотела танцевать, вы посмотрите на нее, юная Майя Плисецкая! – он разводит руками, отпустив меня, ведет себя так, будто выступает на сцене. – Надо было тогда оставаться в России и идти танцевать в Большой театр. Посмотри на свою подругу, она всё правильно понимает, а ты строишь из себя ангела. Надеюсь, что спонсорам понравится обламывать тебе крылышки. Тогда они заплатят еще больше, за сопротивление.

Нас заталкивают в ВИП-комнату. Приглушенные тона, всё плывет в каком-то дыме, в темноте сидят два мужика, огромные бугаи. Я сразу поняла, что они русские.

– О, наши девочки подъехали, – смеется один, – цветочки расцвели и готовы раскрыть нам свои бутончики.

– Люблю срывать букеты! – ржет второй. Лысый, толстый. Огромный.

Они хохочут, как как две гориллы. Дверь захлопывается, и слышится звук поворота ключа.

Глава 31

Я жмусь к стенке, вся трясусь, Саша тоже боится, а мне даже не хочется упрекать ее в чем-то и бросать в лицо, мол, ты этого хотела? Мы просто переглядываемся, читая в глазах друг друга отчаяние и в то же время черпая поддержку.

Может быть, вдвоем мы справимся? Слабая надежда, слишком слабая, как потухший уголек, ее не хватит для целого костра. Останется только пепелище, наши красивые мечты сгорели дотла. Мир показал свою жуткую изнанку, бросив нас с небес на землю.

Один из мужчин встает и подходит к нам, обнимает Сашу, не спрашивая разрешения:

– Что, америкашку хотела? Ну извини, придется со мной провести вечер. Я так ждал встречи, смотрел видео, Джеймс долго собирал вас для своего танцевального борделя, – ржет, как голодная гиена, сверкая масляным взглядом, пузо трясется, выглядывая из-под рубашки, которую он выпустил наружу, как будто уже начал раздеваться, не дожидаясь нашего прихода. – Мы сейчас вас немного испортим, не переживайте, вам понравится наше групповое свидание.

Обмениваются с другом сальными шутками, играются в сравнения с цветами и бутонами, лапают нас и толкают к диванам, заставляя сесть. У меня внутри всё умирает от понимания, что Джеймс тщательно готовил нас на продажу. Еще одно предательство от мужчины, их стало слишком много в моей жизни.

Обливаясь слезами, в страхе смотрю, как бугай садится рядом и надвигается на меня, кладя руку на спинку дивана. В нос ударяет запах немытого тела, залитого дорогим парфюмом. Но не спасает, вонь всё равно осталась, от нее становится дурно. Цепко держусь за края дивана, сдвигая ноги.

– Давай, выпей, сразу расслабишься, всё будет хорошо, – уговаривает, понижая голос, пихает прямо в лицо стакан с алкоголем. – Ты очень красивая девочка, большие глаза, такие волосы, сиськи что надо, да и жопа у тебя сладкая. Я смотрел, как ты ногами дрыгала, раздвигала на сцене, так и хотел между ними оказаться.

– Отпустите нас, мы не хотим, найдите других, согласных, уверена, что таких достаточно! – пытаюсь побороться за нас с Сашкой, бокал отодвигаю в сторону уверенной рукой.

– Чё? – задает он глупый вопрос, бессмысленно хлопая глазами. – Чё ты там вякаешь? Пей давай, – снова пихает мне в лицо бокал, а я по инерции дергаю рукой, и он падает вниз, оставляя после себя большое влажное пятно, которое тут же впитывается в грязный бордовый ковер.

– Хочешь поиграть? – бугай щурит маленькие глазки и усмехается, двигая мощной шеей. – Будет тебе игра, шалава. Давай, цветочек, поработай ротиком, – он расстегивает ширинку, и я в ужасе смотрю вниз, не зная, что делать и куда бежать, всё кончено, нам не справиться с этими мужиками. Изнасилуют, заставят их обслуживать, а потом выкинут, может, убьют, чтобы в полицию не пошли, и всё это за дверьми приличного ресторана, но в чужой стране, где исчезновение двух русских наивных девчонок не обеспокоит никого…

Закрываю глаза, так глупо, по-детски стараясь спрятаться и отгородиться от кошмара, убежать в потустороннюю реальность и сделать вид, что меня тут нет, уже чувствую на своей голове чужую руку, которая тянет меня вниз, заставляет опуститься на колени…

И вдруг слышу какой-то шум, грохот, резко распахиваю глаза и вижу боковым зрением, как второй бугай уже опрокинул Сашку на диван и лег на нее, ее ноги бьются в воздухе, а он пытается между ними протиснуться, она верещит так, что закладывает уши, но выстрел обрывает ее крик.

Как в замедленной съемке, заторможенно поворачиваю голову и вижу, как мой насильник резко опускает руки на свой пах, хватает воздух, как рыба, между пальцами просачивается кровь, он начинает реветь, как раненый медведь, и, покачиваясь, заваливается назад, а я онемела, не могу кричать, не могу пошевелиться, не понимаю, что происходит.

Слезы и пот заливают глаза, в ушах шумит, звон нарастает, как будто кто-то дернул за язык колокола прямо в моей голове. Слышу второй выстрел, топот ног, снова крик Сашки и громкие приказы успокоиться и разобраться. В чем? Не понимаю.

И когда меня кто-то обнимает, я начинаю дико, суматошно сопротивляться и биться, думая, что пришла расплата. Отчаянно борюсь за свою жизнь, пока не слышу тихое: