Корабельная сторона

Кнопочка с ходу поддал ему еще пинка и категорически посоветовал:

— Чтобы завтра до двенадцати дня духу твоего не было на нашем заводе. Не унесешь ног, пеняй на себя,— после обеда я сдаю твой ножичек в милицию, и три года исправительно-трудовой колонии тебе обеспечены… Так что… соображай сам. Ну как, исчезаешь или…

— Исчезаю,— прогундосил Митенька и трусцой засеменил по дороге в сторону поселка.

Плачущую, раскаявшуюся Настеньку провожали все вместе. Домой возвращались погрустневшие. Хоть Кешка с Кимкой и пытались острить, разрисовывая сатирическими красками только что разгромленную банду и ее поверженного атамана, но веселье не приходило.

Санька, узнав о предательстве Настеньки, в котором она, правда, покаялась, всю дорогу шел погруженный в невеселые думы.

Когда настала пора расходиться по домам, Санька, еще раз пожав руки своим друзьям-спасителям, поблагодарил их за выручку и сказал:

— Хоть и моя вина, а здорово вышло. Проучили мы Митеньку.

— И тех, что с ним были, тоже проучили,— сказал Кимка.

— Тех жалко,— сказал вдруг Санька.— Их бы отбить от Митеньки. А пока вот что, предлагаю не только военное дело изучать, а еще патрульную службу нести, следить за порядком, как вы, а?

— А что, решение командира правильное! — поддержал Саньку Соколиный Глаз.— Как ты считаешь, Кешка?

— Мозги у вас варят, ребятки, и варят хорошо, вот что я скажу! — и Кешка обнял своих новых друзей.— И помните, чуть что — Кешка не подведет, он всегда на вахте! Салют!.. 

Глава десятая

Война с белофиннами была войной недолгой, но как всякая война несла людям горе и заботы. В городе стало трудно с продовольствием и топливом. Возле хлебных магазинов появились хвосты очередей. Хлеба отпускали не больше буханки в одни руки.

Поначалу Кимка с Санькой восприняли походы за хлебом как новое приключение. Но уже через неделю ранние подъемы набили им оскомину. И Меткая Рука с Соколиным Глазом стали шевелить мозгами, что бы такое придумать, чтобы свести очереди за хлебом на нет. Но ничего дельного в голову не приходило. Над проблемой ликвидации очередей думали не одни только дети, ломали над этим голову и взрослые. И придумали: стали продукты выдавать в буфетах по месту работы и учебы. Очереди растаяли.

Хуже оказалось с топливом. Транспорт с нагрузкой не справлялся. Каменный уголь и дрова, занаряженные для жителей завода, находились где-то за тридевять земель. А холод уже полновластно хозяйничал в казенных квартирах и даже в избах частного сектора.

Как-то вечером к Подзоровым заглянул Сергей Николаевич Бородин. Не успел он переступить порог, как Санькино жилище наполнилось шумом.

— Магарыч с вас положен,— подмигнул он Меткой Руке.

— За что? — грустно улыбнулась Марии Петровна.— От Григория Григорьевича никаких известий…

— Ошибаетесь, есть известия…

— Наградили, да?! — вскричал Санька.

— Скажите, пожалуйста, откуда такая догадливость у гражданина не столь уж преклонного возраста.

— Да не тяни ты, Сережа,— Мария Петровна тревожно и выжидательно посмотрела на Бородина.

— С орденом вас, герои! — просиял Сергей Николаевич.— Поздравляю! За отличное выполнение особого задания Григорий Григорьевич Подзоров награжден орденом боевого Красного Знамени!..

— Ура! — завопил Санька, бросаясь обнимать сияющего лейтенанта. Тот сгреб его в охапку и закружился по комнате, тоже вопя во все горло.— Ура героям-чекистам! Слава их женам и сыновьям!

— Тише вы, оглашенные, соседей перепугаете,— приструнила их для вида Мария Петровна.— Сейчас мы по этому поводу организуем пир на весь мир! Для Сергея Николаевича у нас есть бутылочка красного вина, а для нас с Санькой — чай с сахаром и белый хлеб со сливочным маслом!

Развеселившиеся мужчины снова грянули «ура», но в более сдержанном тоне.

— Мам, пока ты возишься с самоваром, я пойду позову Кимку, пусть и он порадуется вместе с нами.

— Зови! — разрешила Мария Петровна.— Гулять так гулять!

К удивлению Марии Петровны, Кимка появился в гостях не с пустыми руками.

— Поздравляю вас,— торжественно произнес Соколиный Глаз, вручая хозяйке дома великолепную алую розу.

— Откуда? — удивилась растроганная Санькина мама, ставя драгоценное подношение в стакан с водой.

— Да…— несколько замялся Соколиный Глаз.— Это… как его… рыквизовал… дома.

— Реквизировал,— поправила Мария Петровна, с опаской поглядывая на розу.

— А вы не бойтесь,— сконфузился Кимка,— это с разрешения мамы…

— У них дома роза цветет,— пояснил Санька,— вот он и срезал…

— Если с разрешения мамы, тогда еще раз спасибо!.. Тебя, Кимушка, просто не узнать стало… Опрятным стал, галантным…

— Это он потому…— Санька многозначительно поглядел на друга, словно предупреждая его: вот, мол, возьму и открою твою сердечную тайну, что тогда?

Кимка из-за спины показал кулак. Санька нарочито грустно вздохнул и пояснил:

— Секрет… А за разглашение «государственной тайны», сами понимаете, что бывает.

Все заулыбались, Мария Петровна и Сергей Николаевич понимающе, Кимка смущенно.