Корабельная сторона

Кимка не спеша снял серый заштопанный свитер, очевидно, с плеча отчима, темные, с двумя заплатами на коленях, брюки, положил их на кирпичик, рядом встали ботинки на вырост и видавшая виды тельняшка. Оставшись в одних трусиках, Соколиный Глаз сделал два-три приседания, демонстрируя свою мощь — широкую, мосластую грудную клетку, голенастые, худые ноги, плечи с выпирающими ключицами.

Санька начал было стаскивать куртку, но потом раздумал:

— Зря ты, Кимушка, затеял, еще простудишься да сляжешь, а нам, сам понимаешь, через три дня в райком комсомола… за комсомольскими билетами…

— Кто? Я простужусь?! Да ни в жизнь!.. Я этой зимой в полынью попадал? Попадал. И что же? Даже насморка не схватил. А сейчас солнце жарит аж нет спасенья, а ты «простудишься»…— И Соколиный Глаз решительно пошагал на плот. Встал на краешек, протянул ногу, обмакнул большой палец в воду, поежился. По всему Кимкиному телу побежали мурашки.

— Одевайся, Кимка, брось ты форсить,— снова стал его урезонивать Санька. Соколиный Глаз сделал движение, явно говорящее, что он готов отказаться от своей скороспелой затеи. Это разгадала притихшая было «плотва». Сразу же из десятка посиневших галочьих ртов посыпались изощреннейшие насмешки.

— Заслабило, командир!

— Задний ход даем?! Чапай, чапай!..

— Хо, а герой-то — сырой!

— Рак пятится назад!..

Чего-чего, а подначек Соколиный Глаз не переносил со дня рождения. Зажмурив глаза, набрав в легкие побольше воздуха, Кимка бултыхнулся вниз головой в «ледяной огонь» и тотчас же вынырнул и, как оглушенный, заколотил руками и ногами по столь привлекательной с виду золотисто-голубой воде! Выскочив на плот, принялся плясать на одной ноге, приговаривая: «Мышка, мышка, вылей воду на поганую колоду!» Зубы Соколиного Глаза отбивали такую дробь, что ей позавидовал бы лучший барабанщик школы.

— Одевайся скорее! — Санька кинулся за одеждой. А «плотва» снова заголосила:

— А еще прогонял! Бояка-вояка, гусиная синька!..

— Испугался-растерялся, купака-макака!

— Заслабило!.. А еще начальник штаба юных разведчиков!..

Кимка снова бултыхнулся в реку. На этот раз он даже поплавал минуток пять, показывая разные стили плавания — кроль, брасс.

Мелкота, потерпев поражение, не стала дожидаться, когда Соколиный Глаз оденется и надает по шеям, вовремя улепетнула с реки.

Утром Кимка не пришел в школу. На вопрос дежурного, что с Урляевым, Санька грустно ответил: «Ангина. Температура тридцать девять градусов!»

После занятия Санька и Зойка Сонина пожаловали к больному. Кимка лежал в кровати под ватным одеялом и с печальным видом изучал беленный известью потолок.

— Ну что? — спросил Санька.

— Да пустяки! — прохрипел Кимка.

— Как пустяки?! — замахала руками Зойка.— На тебе лица нет! Ну-ка, на градусник! — И она подсунула больному под мышку термометр.— И без фокусов!

Кимка просительно посмотрел на Саньку, словно умоляя вмешаться в столь бесцеремонный диктат. Но Меткая Рука покачал головой: мол, тут ничего не поделаешь!

Через пять минут Зойка извлекла на свет божий термометр и, мельком взглянув на шкалу, объявила:

— Тридцать восемь и девять!

— Вот видишь, утром была тридцать девять, а сейчас снизилась!.. Я могу… Отвернись-ка!..— Кимка сделал попытку подняться с постели, но его замутило, и он снова вынужден был нырнуть под одеяло. Лицо его помрачнело.— Доктор прописал неделю постельного режима… А как же в райком?!

— Потом сходишь, когда выздоровеешь,— успокоила его Зойка.— Мы сообщим…

Кимка умоляюще поглядел на Саньку, но разве тот мог чем-либо помочь в данной ситуации?! Меткая Рука отвел глаза и тяжело вздохнул. В этом вздохе было все: и сожаление, что Кимка заболел, и укор, что он не прислушался к совету друга, и куча других всяческих переживаний…

Пришла с работы Кимкина мама. Она дружелюбно посмотрела на приятелей сына, ответив на их «здравствуйте» по-деревенски певуче:

— Желаю вам здравствовать, соколики мои!

И, чтобы не мешать разговору молодежи, пошла на кухню, объявив:

— А я тебе сейчас молочка вскипячу!

Зойка и Санька стали прощаться. Первым попрощался Санька. Потом — Зойка.

— Ты вот что,— напутствовала Зойка,— смотри, без фокусов! Веди себя, как врач приказал…

— Ладно! — буркнул он.— Буду, как вяленая вобла…

Санька в подобного рода обещания друга верил не очень и потому наказов давать не стал. Просто пожал его горячую руку и невесело подмигнул, что означало: «Держи хвост морковкой, Соколиный Глаз!» На что последовал ответ морзянкой: «Ти-та-та-та…», что означало: «Будь спокоен, иду на грозу!..»

Зойка было свела брови, делая вид, что она сердится, и тут же раздумала: ведь ей давно уже предлагали изучить азбуку Морзе, а она все откладывала да откладывала, вот и получила щелчок по носу…

Тринадцатого апреля в час дня два паренька и две девчушки робко вошли в дверь Трусовского райкома комсомола.

— Куда идти-то? — спросила одна из девчушек.

— Направо,— сказал Санька,— к секретарю…

В приемной их уже ждали — СИМ и секретарь школьной комсомольской организации.

— Ну что? Скоро? — заволновались только что вошедшие.

— Сказали, через пять минут…