Корабельные будни офицера 7-го ВМФ

За фок-мачтой находились шахты воздухозабора котельных вентиляторов котельных № 1 и № 2. Дальше дымовая труба с газоходами главных котлов № 1 и № 2. За дымовой трубой первый пятитрубный торпедный аппарат «ПТА-53-30бис».

После команды по корабельной трансляции: «Провернуть механизмы вручную, электрическую, гидравликой!», я спешил в рубку торпедного аппарата. Внутри было два металлических кресла, одно из которых при проворачивании, бывало, свободным, так как матрос проверял что-то снаружи. Я усаживался рядом со старшиной, он разрешал мне надеть на ребячью голову настоящий шлемофон, в наушниках которого слышались шорохи, какие-то звуки, команды… Я брался руками за штурвал управления торпедным аппаратом, представляя, что веду бой.

За торпедным аппаратом шел настил кормового котельного кожуха, по правому и левому борту которого шахты воздухозабора котельных вентиляторов котельных № 3 и № 4. Далее помещение камбуза и за ним вторая дымовая труба с газоходами главных котлов № 3 и № 4 и газоходом вспомогательного котла. Перед второй трубой высилась грот-мачта с антенной РЛС обнаружения воздушных целей «Гюйс-1М». По правому и левому борту от второй трубы установлены 25-мм артиллерийские установки «2М-3М».

За второй дымовой трубой на палубе установлен второй пятитрубный торпедный аппарат. За ним помещение поста энергетики и живучести (ПЭЖ), на крыше которого стабилизированный визирный пост «СВП- 29 РЛМ», а справа и слева от него 37-мм зенитные автоматы «В-11». В корму от зенитных автоматов размещались 85 —мм зенитная артиллерийская установка «92-К», кормовая 130-мм артиллерийская установка «Б-2ЛМ», на юте — кормовой шпиль, два бомбомета «БМБ-61» и кормовой бомбосбрасыватель.

С ютом эсминца у меня связаны самые лучшие мальчишеские воспоминания о времени пребывания на корабле, потому что здесь показывали кино. Для этого разворачивали башню кормового орудия стволами на правый борт, вешали на башню большой полотняный экран. Киноустановка была узкопленочной, установленной на треноге, звук шел из ящика размером с чемодан. После каждой части фильм останавливали, перезаряжали новую бобину с пленкой и опять запускали фильм. В перерыве матросы курили (на юте это разрешалось), а когда кинопленка случайно рвалась, все дружно свистели и кричали «Киномеханика на мыло!». Несмотря на все это, кино было любимым развлечением команды.

Новый командир БЧ-3 изучал сложное для себя хозяйство механиков под руководством инженера-старшего лейтенанта Ефимова Сергея Сергеевича, который с декабря 1951 года служил на корабле и знал свое заведывание досконально. Виталий Лоза не стеснялся спрашивать и уточнять непонятные ему детали, не только у офицеров БЧ-5, но и у старшин и опытных старослужащих матросов. Постепенно корабль раскрывался перед ним, шаг за шагом, палуба за палубой. В носовой надстройке на палубе первого яруса располагалась по правому борту командирская каюта площадью 13,5 квадратных метров. По левому борту каюта заместителя командира по политической части, рядом с которой каюта старшего помощника. Через коридор, поперек на всю ширину надстройки, шло помещение кают-компании площадью 28 квадратных метров и буфетной.

По праздникам в кают-компании собирались семьи офицеров с женами и детьми возрастом от двух лет и старше. Я чувствовал себя почти школьником и не любил засиживаться за офицерским столом. К тому же надо было пользоваться ножом и вилкой, а с этим были проблемы. Я любил обедать с матросами, из общего бачка, выгребая «макароны по-флотски» из алюминиевой тарелки алюминиевой ложкой, облизывая ее до блеска.

Каюты офицеров находились на верхней палубе под полубаком и в носовой надстройке. Площадь двухместной каюты составляла 9,6 квадратных метров. За офицерскими каютами дальше в нос шли шкиперская, текстильная и малярная кладовые.

Под офицерскими каютами палубой ниже располагались кубрики личного состава:

носовые кубрики № 1 — на 25 человек, № 2 — на 22 человека, № 3 — на 25 человек и № 4 — на 40 человек.

Мальчишкой, я часто засиживался в носовом кубрике торпедистов, слушая матросские «байки» в «адмиральский час». Матросы минно-торпедной боевой части любили меня, наверное, в этом проявлялось их уважение к своему командиру БЧ-3 Виталию Карповичу Лозе, они действительно с удовольствием возились со мной, обстоятельно отвечая на все мои многочисленные вопросы.

В носу в районе форштевня помещалась кладовая сухой провизии, под которой находился форпик и цепной ящик. Под кубриками личного состава ниже располагались: отсек гидроакустической станции «Тамир-5 Н», носовой погреб 130-мм боезапаса, «сердце» корабля — гиропост, погреб 37-мм боезапаса, центральный артиллерийский и торпедный пост (ЦАП), под ним в районе днища цистерна пресной воды, цистерна котельного топлива и цистерна циркуляционного масла.

Дальше в корму миноносца шли отсеки главного котла № 1, затем главного котла № 2 смещенные к левому борту и дизель-генератор № 1 по правому борту и котельные турбовентиляторы.