Корабль-греза

Представители шестнадцати национальностей работают на борту: очень много русских, я уже писал об этом, украинцы, сколько-то поляков, итальянцев и турок; несколько немцев и австрийцев, один южноафриканец, много филиппинцев. История замысла романа. Второй круиз

Через три года Хербсту удалось договориться о том, что он совершит (бесплатно) большой полуторамесячный круиз на том же лайнере «Астор» — и должен будет потом написать радиопьесу на эту тему. На этот раз он тоже, уже по собственной инициативе, публиковал дневник путешествия в своем блоге «Джунгли. Иномирье», что дает нам уникальную возможность присмотреться к этапам работы над романом.

Маршрут круиза был такой:

Фримантл (Австралия; 1 апреля 2014) — Маврикий (9 апреля) — Реюньон (11 апреля) — Дурбан (ЮАР, 16 апреля) — Мосселбай (ЮАР, 17 апреля) — Кейптаун (в романе Капштадт, 18 апреля) — Уолфиш-Бей (Намибия, 21 апреля) — остров Святой Елены (24 апреля) — остров Вознесения (28 апреля) — пересечение Экватора (29 апреля) — острова Зеленого Мыса (2 мая) — Тенерифе (6 мая) — Лиссабон (8 мая) — Бискайский залив (8 мая) — Гавр (10 мая) — Харидж (10 мая) — Бремерхафен (11 мая).

Выделенные курсивом названия — те места, что упоминаются в романе. Но, собственно, в нем подробно рассказывается о путешествии только на том его этапе, когда корабль-греза уже обогнул Южную Африку и шел по Атлантике.

Дневник путешествия начинается за десять дней до него (29 марта Хербст должен вылететь из Франкфурта-на-Майне в Гонконг, чтобы оттуда, другим рейсом, прилететь в Перт и потом добраться до Фримантла) и еще до начала круиза содержит интересные записи, касающиеся намерений Хербста (2).

19 марта 2014 (https://dschungel-anderswelt.de › pp129-19-maerz-201…):

Сегодня утром он [Хербст] даже слышал сцены из новой радиопьесы, слышал голос «Рассказчика», и ему на ум пришел Отто Меллис (3). Он бы хотел, чтобы тот озвучивал эту роль. Ведь и рассказчик романа о смерти — пожилой господин: уже, а не «будет» таким. Этот текст, корабль-греза, давно переместился в реальность. Хербст вчера сказал Львице [прозвище его подруги]: «Почти два года я говорил о нем, вновь и вновь о нем возвещал и даже уже написал сколько-то страниц, и вот теперь он, новый роман, можно сказать, внезапно оказался прямо здесь».

27 марта 2014 (Über die Zeit. Am vorletzten Tag vor der Großen Fahrt. PP133 (4)):

Важно, для меня прежде всего, чтобы я оставался сконцентрированным на новом романе и новой радиопьесе; но можно предположить, что я буду писать изнутри роли, то есть как Грегор Ланмайстер, который будет рассказывать не позднейшие перипетии сюжета, а именно то, что и я сам действительно буду видеть, и обонять, и чувствовать: сконцентрировавшись на тех ощущениях, которые будут для нас общими. Или я снова расщеплюсь: на него, режиссера радиопьесы и меня… <…> но и в этом случае я оставлю за собой право смешивать реальность и вымысел. Мы все так или иначе делаем это ежедневно: интерпретируем то, что мы переживаем, даже нередко интерпретируем «наперед», так что потом то, чего мы ожидали, и происходит, или может произойти, или может этим окраситься. <…>

Но при всем том я, само собой, не знаю, что там для меня приготовит реальность: корабль при таком долгосрочном плавании есть еще и социальная система, есть, как я себе представляю, особое сообщество, как бы извлеченное из остального мира.

Временные пояса. Путешествие на Запад — путешествие к закату; это соответствует субъективному восприятию времени нашей жизни — что время движется все быстрее: в таком парадоксе, кажется, скрывается закон жизни или, скажем так, жизненный модус. Это тоже соответствует моей идее корабля-грезы.

28 марта 2014 (Der letzte Tag vor der Großen Fahrt. PP134):

Если отвлечься от большой радиопьесы, которую я там буду и хочу писать и снова и снова «ловить» для нее шумы, мне кажется чрезвычайно привлекательным, чтобы говорил не сам Грегор Ланмайстер, а я, обративший на него внимание и за ним наблюдающий: как он двигается, как говорит… тихая улыбчивая тайна, которая его овевает и побуждает меня воображать его себе. Но в самом романе говорит он, от первого лица, и, может, иногда его внимание привлекает, но лишь ненадолго, кто-то, кого он однажды опишет: это буду я-действительный, в романе. Появление автора в совершенно второстепенной роли в самом деле лишь как бы мельком.