Корабль Иштар

— Много веков назад, — продолжал Сатана, — фараон призвал к себе лучшего из лучших, живших тогда, золотых дел мастера Бенвенуто Челлини и приказал ему сделать ожерелье для своей дочери. Ко дню рождения или к свадьбе — уже никто не знает. Ювелир сотворил его из лучшего золота, и сердолика, и лазурита, и зеленоватого полевого шпата, называемого аквамарин. С той стороны золотого кружева, где были иероглифы с именем фараона, он изобразил сокола, коронованного солнечным диском, — Гора, сына Озириса, своего рода Бога любви, хранителя счастья. С другой стороны — знак высшей власти, крылатую змею, несущую крест с кольцом наверху, — символ жизни. А под ней — сидящего на корточках Бога, держащего снопы жизненных лет у его локтя, — символ вечности, похожий на головастика. Так символами и амулетами умолял фараон богов послать его дочери вечную жизнь и вечную любовь. Увы, любовь, надежда и вера человеческая не вечны! Умерла принцесса, умер фараон. Пришло время — и умерли Озирис, и Гор, и все боги Древнего Египта. Но не умерла красота, которую забытый Челлини вдохнул в ожерелье. Она не могла умереть. Она бессмертна. Она пролежала века, укрытая в каменной гробнице вместе с мумией той принцессы. Она пережила ее богов. Она переживет и нынешних богов, и тысячи будущих богов. Не померкла красота этого ожерелья — она и сейчас сияет, как три тысячи лет назад, когда иссохшая грудь, на которой его нашли, еще была полна жизни и любви, и, может быть, мимолетная тень бессмертной красоты, воплощенной в ожерелье, досталась и ей.

— Это ожерелье Сенарсет Второй! — воскликнул я. — Я знаю эту прекрасную вещь, Сатана.

— Это ожерелье должно быть у меня, Джеймс Киркхем!

Я в замешательстве воззрился на него. Если это было легкое поручение, то каким же будет трудное?

— Мне кажется, Сатана, — решился возразить я, — что едва ли вы могли выбрать что-нибудь, что еще менее вероятно было бы получить с помощью какого бы то ни было убеждения Его охраняют денно и нощно. Ожерелье, как ему и полагается, лежит под стеклом в маленькой комнате, и притом на самом видном месте. С него глаз не спускают.

— Я должен его получить, — оборвал меня Сатана. — И именно вы достанете мне его. Я отвечу на ваш второй вопрос «как»? Только неуклонно повинуясь инструкции, которую я вам дам. Каждую минуту, каждую секунду вы должны выполнять то, что я вам скажу. Возьмите карандаш, запишите все по минутам и точно запомните.

Он помолчал, ожидая, пока я выполню первую часть его приказания.

— Вы выедете отсюда, — продолжал он, — завтра в десять тридцать утра. Время на дорогу рассчитано так, что вы выйдете из машины и войдете в музей ровно в час. На вас должен быть определенный костюм, который вам подаст ваш слуга. Он также выберет пальто, шляпу и прочие аксессуары. Вы должны, как и принято, сдать пальто в гардероб. Оттуда вы отправитесь прямо к нефритам Ианнана — мнимый предлог вашего посещения. Вы можете поболтать, с кем вам захочется, и чем больше, тем лучше. Но вы должны устроить все так, чтобы ровно в час сорок пять вы один вошли в северный коридор Египетского крыла. Вы будете увлеченно рассматривать его коллекцию до пяти минут третьего, и точно в эту минуту вы должны войти в комнату, где хранится ожерелье. У обеих дверей этой комнаты стоят охранники. Они вас знают?

— Не уверен, — ответил я. — Возможно. Id всяком случае наверняка слышали обо мне.

— Вы должны придумать предлог, чтобы обратиться к одному из охранников в северном коридоре, — продолжал он, — если, конечно, он не знает вас в лицо. И точно так же в комнате, где хранится ожерелье: Потом отойдите в один из углов комнаты, неважно в какой, в любой, и погрузитесь в изучение витрины прямо перед вами. Вы должны держаться как можно дальше от интересующего вас объекта и от обоих служителей, которые, возможно, сочтут своей обязанностью быть поближе к такому, — усмехнувшись, он поднял бокал, — выдающемуся посетителю.

— Ровно в четырнадцать пятнадцать, Джеймс Киркхем, вы подойдете к витрине с ожерельем, откроете ее инструментом, который вам дадут, возьмете ожерелье, положите его в специально изготовленный потайной карман пиджака, с левой стороны, бесшумно закроете витрину и спокойно уйдете.

Я скептически посмотрел на него и спросил:

— Вы сказали: «Уйдете»?

— Спокойно уйдете, — повторил он.

— Прихватив еще и двух сторожей, — иронично предположил я.

— Не обращайте внимания на сторожей, — сказал он.

— Не обращать внимания? — переспросил я. — Но они-то уж непременно не оставят меня без своего внимания, Сатана.