Корабль Иштар

Не давая им опомниться, Кентон взмахнул мечом, сверкнувшим, как синяя молния; блеснул клинок Шаран. Воины упали. Их тела еще не коснулись камня, когда Кентон выхватил у одного из них меч и передал Шаран. Она набросилась на подступивших воинов.

— За Иштар! — услышал он голос Шаран и увидел, как она ударила.

— Схватите их обоих! — донесся рев Кланета.

Наклонившись, Кентон поднял мертвое тело и швырнул его в самую гущу воинов. С проклятьями они падали под ударом трупа, словно под ударами меча! И воины и жрецы кувыркались по ступенькам, чтобы разбиться о каменный пол Дома Бела.

Отскочив назад, Кентон схватил Шаран и препоручил ее Сигурду.

— Иди к окну! — приказал он. — Передай ее Гиги!

Опередив их, Кентон распахнул окно.

Где-то вдалеке вспыхивали молнии, кромешная тьма уступила место густому полумраку, все еще завывал ветер и стеной лил дождь. В этой полутьме Кентон разглядел мокрые руки Гиги, выжидательно застывшие возле стены. Он отошел от окна. Мимо него, крепко держа Шаран, скользнул викинг. На какое-то мгновение зависнув в воздухе, она упала в объятия Гиги и исчезла из виду.

Крики на лестнице усиливались. Воины поднимались все выше. Кентон увидел, как Сигурд и перс подняли тяжелое ложе, сорвали с него покрывала и опрокинули его. Подтащив ложе к дверям, они толкнули его вниз по ступенькам. Послышались стоны, крики агонии. Ложе сметало людей на своем пути, как хорошо брошенный шар сметает деревянные кегли. Оно било и крушило все, но наконец на одном из крутых поворотов лестницы застряло, зацепившись за золотой канат ограды, и, как баррикада, загородило проход.

— Бегите, Сигурд! — крикнул Кентон. — Ждите нас у леса. Я останусь с Зубраном.

Перс посмотрел на него с такой теплотой, какой Кентон никогда раньше не видел в этих агатовых глазах. Зубран кивнул Сигурду.

Это был какой-то заранее условленный сигнал, и Кентон в то же мгновение оказался в руках викинга. Несмотря на всю накопленную в этом мире силу, он не мог вырваться. Зубран быстро снял с Кентона золотой шлем Бела и надел на себя; спрятав бороду, завернулся в расшитую алым мантию и схватил золотой щит.

Кентон сопротивлялся, но его легко, как ребенка, отнесли к окну, перекинули через подоконник, его подхватил Гиги и опустил на землю рядом с плачущей Шаран.

Обернувшись от окна, викинг заключил перса в объятия.

—- Нельзя медлить, северянин! Сейчас не время для чувств! — коротко сказал Зубран, вырываясь из его рук. — Для меня нет спасения, ты знаешь это, Сигурд. По веревке? Это только слова, чтобы успокоить Волка. Я люблю его. Да и что веревка? Они как змеи сползут по ней вслед за мной. Или я — трусливый заяц, который ведет собак туда, где укрылись его друзья? Нет! Теперь иди, Сигурд, и когда вы будете уже далеко, расскажи им все. Идите к кораблю, и чем быстрее, тем лучше.

— Уже близки щиты дев! — торжественно произнес викинг. — Бог Один примет героя, неважно, из какой он страны! Перс, ты скоро будешь ужинать в Валгалле с Одином, Отцом всего живого!

— Пусть у него будут такие блюда, которых я никогда не ел, — пошутил перс. — Иди, северянин!

Зубран поддержал его, викинг выбрался из окна, и его поймал Гиги.

Все четверо стали быстро спускаться, Сигурд впереди, Шаран — под длинным плащом Гиги, за ними Кентон, все еще ругаясь.

26. Зубран уходит

Пере не стал закрывать окно, и ветер свободно врывался в зал. Зубран не спеша обошел Приют Бела.

— Клянусь всеми Дэвами! — сказал он. — Никогда еще я не чувствовал такой свободы, как сейчас! Я совсем один, словно последний человек на свете! Никто мне не поможет, никто не посоветует, никто не станет мне надоедать! Наконец-то смысл жизни упростился до примитивного: я убиваю, пока не убьют меня. Клянусь Ормуздом — душа моя трепещет!..

Он выглянул на лестницу.

— Еще никому из людей не было так трудно забраться на это ложе, — усмехнулся он, увидев, как воины пытаются расчистить себе дорогу.

В середине зала он свалил в кучу все шелковые покрывала с кровати, сорвал все ткани, висевшие на стенах, и бросил туда же. На этот погребальный костер он вылил масло из всех светильников, потом — из кувшинов.

— О мой прежний мир! — говорил он задумчиво. — Как я устал от него! Но и от этого мира я устал — клянусь Пламенем Жертв, это правда! Уверен, что мир, из которого явился Волк, еще хуже. Мне нет места ни в одном из них.

Взяв тело жреца, он отнес его к окну.

— Кланет очень удивится, когда обнаружит тебя там, а не здесь, — он рассмеялся и бросил тело вниз.

Зубран склонился над танцовщицей.

— Как ты хороша, — прошептал Зубран, касаясь ее губ и груди. — Интересно, как ты умерла и почему. В этом, должно быть, кроется что-то необычное! Жаль, что я не успел расспросить Волка. Что ж, ты будешь спать со мной, танцовщица. И возможно, когда мы проснемся — если мы проснемся, -— ты обо всем мне расскажешь.

Он положил тело Нарады на пропитавшийся маслом ворох тканей, потом взял тлеющую жаровню и поставил ее рядом...