Корабль Иштар

— И когда настало время родов, свершилось чудо: он шагнул вперед из чрева своей матери, и оно затворилось за ним. Семь раз шагнул младенец Будда и остановился, чтобы принять поклонение дэвов, духов, гениев духов и всего Небесного воинства, собравшегося вокруг. А семь следов его сверкали, как звезды в шелковистой траве. И — слушайте дальше — пока Будда принимал поклонения, эти сверкающие следы ожили, зашевелились и самостоятельно отправились в разные стороны, открывая пути, по которым пройдет Просветленный. Семь чудесных миленьких маленьких Иоаннов Крестителей бежали впереди него... Ха-ха-ха! — Сатана засмеялся, но лицо его по-прежнему ничего не выражало, а губы не двигались. — Один пошел на Запад, другой — на Восток, третий — на Север, а четвертый — на Юг, пролагая дороги искупления во все четыре стороны света. А что же случилось с тремя остальными? Увы и ах! Мара, Князь Тьмы, наблюдал пришествие Будды, и мрачные предчувствия терзали его. Ибо только правда имела тень при свете слов Будды, и бессмысленными становились слова обмана, которыми Мара обольщал людей и обращал их в рабство. Если восторжествует Будда, Мара потеряет над ними власть и погибнет. Очень не нравилось это Князю Тьмы, ибо более всего любил он власть, и высшим его наслаждением было повелевать людьми. И этим, — совершенно серьезно заметил Сатана, — Мара был очень похож на меня. Но интеллект его был развит гораздо меньше моего — он никогда не понимал, что, манипулируя правдой подходящим образом, можно добиться гораздо большего, чем с помощью лжи.

Так вот, не успели эти три неповоротливых следа отойти слишком далеко, как Мара поймал их. И тогда хитростью и коварством, колдовством и всяческими уловками он совратил их с истинного пути. Он научил их великолепным озорным проделкам и восхитительнейшим хитростям и отправил их странствовать.

И что же было дальше? Естественно, и мужчины, и женщины пошли за этими тремя следами. И кто может их в этом обвинить? Ведь все следы были одинаковы с виду. А дороги, которые выбирала эта троица, были гораздо лучше, нежели суровые, каменистые и труднопроходимые тропы, использованные неподкупной четверкой, — они были восхитительно легки, источали пьянящий аромат и завораживали красотой. Только заканчивались они по-разному.

Души, которые последовали за тремя заколдованными следами, неизбежно оказывались в средоточии лжи и порока и там оставались среди этой грязи навсегда. Те же, которые последовали за другими четырьмя следами, остались свободны. Но все больше и больше людей отправлялись за порочными следами, и Мара был очень доволен. Дошло до того, что, казалось, никто уже не ступал на путь просветления. И тогда Будда рассердился. И послал он за своей четверкой, и со всех четырех сторон света поспешили к нему сверкающие священные следы. Они нашли и поймали заблудших и больше никуда не отпускали их.

Что же было делать с тремя заблудшими следами? Их нельзя было уничтожить, ибо они были следами Будды, их нельзя было даже лишить необыкновенных возможностей. Но так глубоко развратил их Мара, что ничто не могло излечить их от скверны.

И решено было лишить их свободы до тех пор, пока стоит мир.

Где-то неподалеку от огромного храма Боробудура на Яве прячется меньший храм, В этом храме стоит трон. Чтобы. добраться до трона, нужно взойти по семи ступеням. На каждой ступени сияет отпечаток ножки младенца Будды. С виду они совершенно одинаковы но безмерно их различие. Четыре праведных следа охраняют три заблудших. Храм этот окружен непроницаемой тайной, дорога к нему полна смертельных опасностей. Тот, кто минует их и войдет в храм, сможет взойти на трон.

Но, поднимаясь на трон, нужно наступить на пять из этих сияющих следов!

А теперь слушайте, что произойдет после этого. Если из этих пяти следов три окажутся неправедными, то, как только человек вступит на трон, все, что только есть на земле и что может дать ему Князь Тьмы, будет его, стоит ему лишь пожелать. Разумеется, платой за это будет порабощение души, а может быть, и ее уничтожение.

Но если три из пяти следов окажутся праведными, тогда человек свободен от земной суеты, свободен от иллюзий, свободен от желаний, он — Носитель Света, Сосуд Мудрости, а душа его навсегда сольется с Божественной душой.

Святой он или грешник, волей-неволей иллюзии всего мира будут его иллюзиями, если он наступит на три неправедных следа.

И грешник он или святой, но если он наступит на три праведных следа, то освободится от всех заблуждений, а благословенная душа его навеки пребудет в Нирване..

— Бедняга, — прошептал Конзардине.

— Такова легенда, — Сатана опять смотрел на меня. — Я никогда не пытался приобрести эти интереснейшие следы. Они не смогли бы послужить моим целям. Я не имею никакого желания превращать грешников в святых. Но благодаря этой легенде у меня появилась самая увлекательная идея за последние, ну скажем, несколько столетий.