Корабль мечты

Шимон знал, что Эстер всегда старалась задавать вопросы так, чтобы на них можно было ответить только «да» или «нет». Так Барух не чувствовал себя беспомощным. Но этим вечером он не мог обойтись простыми «да» и «нет». Поспешно подойдя к столу, он взял лист бумаги и обмакнул в чернила гусиное перо. Затем Шимон что-то написал и передал Эстер лист.

«УХОДИ».

Улыбка Эстер погасла, в ее взгляде читалось удивление. А еще боль и обида.

Увидев это, Барух настойчиво постучал пальцем по бумаге. «УХОДИ».

Отпустив бумагу, Эстер отпрянула. Она едва заметно качнула головой, словно собираясь возразить ему.

И тогда Шимон изо всех сил захлопнул дверь у нее перед носом. Он сжал кулаки и зажмурился, пытаясь совладать со своей болью. Приложил лоб к двери и замер, как вкопанный. Вскоре он услышал, как Эстер идет по коридору таверны. Ее ноги медленно-медленно шаркали по деревянному полу. Шимон вновь принялся острить клинок. Затем он привязал кинжал к запястью и спрятал в длинном рукаве рубашки.

Трактирщик сообщил ему, что снаружи ожидают двое мужчин. Шимон вышел на улицу и пошел за мордоворотами к складу в порту. Прежде чем войти в помещение, громилы прижали Баруха к стене и обыскали его, пытаясь найти оружие. Но они ощупали только пояс и грудь. Затем они открыли дверь и втолкнули Шимона в темную сырую комнату.

Слуга сидел на ящике у противоположной стены. На другом ящике стояла сальная свеча.

– Подойди поближе, – медовым голосом произнес старик.

Шимону показалось, что он пытается подражать своему ныне покойному хозяину. Несомненно, слуга ненавидел Карнакину за все унижения. Но теперь, освободившись, старик только и мог, что следовать примеру бывшего господина.

Шимон медленно приблизился. Один из татуированных громил нетерпеливо подтолкнул его вперед. Барух не сопротивлялся. Перед его внутренним взором вновь предстал срубленный розовый куст из сада Карнакины. Возможно, этот образ действительно обладал важным значением: Шимон так и не научился любить жизнь.

Он остановился посередине, думая об Эстер. Ее любовь и душевное тепло подарили ему новую надежду. И все же Барух ее потеряет. Если еще не потерял ее той ночью, оставив в живых этого старика, который теперь сидел у стены напротив. Шимон намеренно сохранил ему жизнь. Чтобы обрести повод покинуть Римини. Чтобы предаться новой жизни, уготованной ему судьбой.

– Кто ты? – спросил слуга.

Шимон улыбнулся. Этот вопрос он задавал себе каждое утро.

– Ты украл довольно много. Я хочу получить половину от всего этого, иначе я сдам тебя страже, – с вызовом заявил слуга.

Шимон подался вперед, сорвал кинжал с запястья и повернулся. Он выбросил руку вперед, держа лезвие на такой высоте, чтобы оно достало до горла одного из громил. Еще не доведя движение до конца, он почувствовал, как клинок вошел в плоть. Послышался стон, мордоворот упал.

Старик испуганно вскочил с ящика и попытался броситься наутек.

Шимон хотел помчаться за ним, но второй мордоворот подставил ему подножку. Барух упал, и противник обрушился на него, сжимая в руках короткий обоюдоострый кинжал.

Шимон успел подтянуть ноги к груди и ударить изо всех сил. Он попал мордовороту в пах. Отлетая назад, противник еще успел нанести удар, и клинок пронзил ногу Шимона. Барух разинул рот в немом крике. Выдернув кинжал из икры, он попытался подняться.

Тем временем на крики старика на склад сбежались люди. Шимон увидел, как на него бросился какой-то долговязый мужик с короткой увесистой дубинкой. Удар проломил Баруху пару ребер, но ему удалось откатиться в сторону и встать. Тяжело дыша, он повернулся к двери. Какой-то другой мужик попал ему дубинкой по лицу. Шимон почувствовал, как лопнула кожа на брови и кровь хлынула в глаз. Его кулак сам собой дернулся вперед и проломил противнику трахею. В агонии ухватившись за горло, несчастный упал на пол.

Ценой почти нечеловеческих усилий Шимону удалось перепрыгнуть через безжизненное тело, добраться до двери, выскочить наружу и спрятаться в портовом переулке. Словно раненый зверь, он забился в угол, пытаясь совладать с болью. Когда голоса затихли, Барух выполз из своего укрытия и побрел в единственное место, где ему сейчас хотелось очутиться.

Он постучал в дверь Эстер. Ждать пришлось недолго. Увидев Шимона, залитого кровью с головы до ног, женщина зажала рот ладонью, сдерживая крик. Поспешно пропустив Баруха внутрь, она принялась обрабатывать его раны. За все это время она не произнесла ни единого слова, точно и сама была немой.

И вдруг Шимон приказал ей остановиться. С трудом подойдя к столу, он взял бумагу и чернила и принялся поспешно писать:

«МОЕ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ – ШИМОН БАРУХ. Я ИЗ РИМА. Я БЫЛ КУПЦОМ…»

Шимон писал очень быстро, склонив голову над бумагой. Кровь из рассеченной брови капала на листы, которые он передавал Эстер. А женщина читала всю его историю.

«ЗАТЕМ Я ПОШЕЛ В КАТАКОМБЫ И НАШЕЛ ТАМ ЧЕЛОВЕКА ПО ИМЕНИ СКАВАМОРТО. ОН КАК РАЗ УНОСИЛ ВЕЩИ ЭТОГО МАЛЬЧИШКИ…»

Шимон тяжело дышал. Боль в груди была почти невыносимой – мужик с дубинкой сломал ему ребра.

«…ПЕРЕД СМЕРТЬЮ ОН СКАЗАЛ МНЕ, ЧТО ЭТОГО ВОРА ЗОВУТ МЕРКУРИО…»