Корабль отплывает в полночь

А если все-таки предположить обратное, существовать там могло только нечто совершенно жуткое. Она помнила, как выглядели некоторые отщепенцы, безмозглые создания, по чьим безволосым телам шли червеобразные радиационные рубцы, те, что пришли молить о помощи в последние месяцы Ужаса – и были встречены пулями. Как они, верно, ненавидели людей в убежищах!

Пока голова женщины была занята этими мыслями, пальцы поглаживали засовы, осторожно отодвигали их: она аккуратно, опасливо открывала ставни.

«Да ладно, нет там, снаружи, ничего и быть не может», – насмешливо уверяла она себя, вглядываясь в зеленую ночь. Ее страхи и те были беспочвенными.

Но вот с той стороны к окну подплыло лицо. Женщина в ужасе отпрянула, но быстро взяла себя в руки.

Ведь лицо было совсем не страшным, просто очень худым, с полными губами, большими глазами и тонким горделивым носом, похожим на выдающийся птичий клюв. И никаких радиационных рубцов или шрамов, уродующих кожу, оливковую в мягком лунном свете. По правде говоря, оно выглядело точно таким, каким женщина увидела его впервые.

Лицо долго всматривалось в самые глубины ее сознания. Потом полные губы растянулись в улыбке, и материализовавшаяся из зеленого мрака полурасслабленная рука с тонкими пальцами дважды стукнула по оконному стеклу, покрытому слоем грязи.

Чувствуя, как колотится сердце, женщина яростно воевала с маленькой ручкой, открывавшей окно. Створка отстала от рамы, подняв крохотное облачко пыли и дзынькнув, как часы, только погромче, а через секунду распахнулась настежь. Дуновение невероятно свежего воздуха огладило лицо и внутренние стенки носа женщины, обжигая глаза неожиданными слезами.

На наружном подоконнике, полуприсев, точно фавн, балансировал мужчина – голова высоко поднята, локоть уперся в колено. На нем были драные узкие брюки и старый свитер.

– Неужто меня встречают слезами? – мягко поддразнил он женщину своим мелодичным голосом. – Или ты так приветствуешь дыхание самого Бога, свежий воздух?

Мужчина соскочил с подоконника, оказавшись внутри, и женщина увидела, как он высок. Обернувшись, он щелкнул пальцами и позвал:

– Ко мне, котик.

Женщина увидела, как в комнату неуклюже запрыгивает черный кот с кривым обрубком хвоста, лапами, похожими на маленькие боксерские перчатки, и огромными, почти как у кролика, ушами. Мужчина взял его на руки, спустил вниз и мимоходом потрепал. Потом, по-приятельски кивнув Эффи, отстегнул со спины маленький рюкзачок и положил на стол.

Та не могла сдвинуться с места и даже дышала с трудом.

– Окно, – наконец выдавила она.

Гость бросил на женщину вопросительный взгляд, проследил, куда указывает ее палец, неспешно подошел к окну и небрежно закрыл его.

– Ставни тоже, – сказала она, но мужчина пропустил ее слова мимо ушей, осматриваясь.

– Тут у вас довольно уютненько, – заметил он. – Может, это город свободной любви, или гарем, или просто воинская часть? – Эффи не успела раскрыть рта, как он продолжил: – Но давай не говорить сейчас об этом. Довольно скоро я напугаюсь до смерти за нас обоих. Лучше уж оторваться по полной, пока мы тут вдвоем. Минут двадцать в запасе обычно имеется. – Он застенчиво улыбнулся ей. – Поесть найдется?.. Хорошо, тогда тащи.

Она положила перед мужчиной мясную нарезку и немного драгоценного консервированного хлеба, поставила греться воду на кофе. Перед тем как приняться за еду, он порвал на мелкие кусочки шматок мяса и положил их на пол; кот перестал обнюхивать стены и подбежал с нетерпеливым мяуканьем. После этого мужчина начал есть, жуя неторопливо, с удовольствием.

Эффи, сидевшая за столом напротив гостя, наблюдала за ним, упиваясь каждым его проворным движением, каждой трудночитаемой эмоцией на лице. Она занялась приготовлением кофе, но мигом управилась. Наконец она не выдержала.

– Каково там, наверху? – спросила она, затаив дыхание. – В смысле, снаружи.

Некоторое время он странно смотрел на нее, потом ответил безразличным тоном:

– Ой, да там прямо страна чудес, вам в катакомбах такого и не представить. Ни дать ни взять сказочное царство.

И он мгновенно вернулся к своей еде.

– Нет, в самом деле, каково? – настаивала она.

Заметив ее горячность, он улыбнулся, и в его глазах заплескалась дурашливая нежность.

– Я на полном серьезе, честное слово, – заверил он женщину. – Вы думаете, что бомбы и пыль принесли с собой только смерть и уродство. Так оно поначалу и было. Но потом, как и предсказывали медики, в семени и чреслах тех, кому хватило смелости остаться, все изменилось. Чудеса расцвели пышным цветом и двинулись в путь. – Неожиданно он оборвал сам себя, задав вопрос: – Кто-нибудь из вас хоть иногда отваживается выбраться наружу?

– Кое-кого из мужчин выпускают, – ответила она. – Только недолгие вылазки в специальных костюмах радиационной защиты – на поиски консервов, горючего, батареек и тому подобной всячины.