Корабль отплывает в полночь

В этом не было ничего необычного. По всей ночной стороне Земли люди, до того смотревшие в небо, начали оглядываться.

Британские острова и Западная Африка пропустили это зрелище. Луна там уже целый час находилась за горизонтом, закатившись около полуночи. В Азии, а также на большей части Советского Союза стоял день. Но в Западном полушарии – в обеих Америках – все было прекрасно видно.

Первым предсказуемым последствием стали слухи, распространявшиеся, словно пожар в прериях, – о том, что коммунисты испытывали на Луне бомбу-планетоубийцу, или о том, что третья мировая война уже началась. Эти слухи упорно не исчезли даже после того, как заработала Служба оповещения и начал действовать Национальный план защиты от стихийных бедствий. В Восточном полушарии они трансформировались в истории о том, как американские капиталисты, равно безразличные к безопасности человеческой расы и к непрерывному истощению природных ресурсов, решили разграбить и уничтожить Луну – единственный естественный спутник Земли, чтобы удовлетворить аппетиты обезумевших биржевых брокеров и тупых генералов.

Не так заметно для посторонних, но почти так же быстро западные телескопы начали сортировать осколки из Центрального Залива и проводить предварительную оценку их траекторий. Организованные наблюдения астрономов-любителей оказали большую помощь, особенно в составлении динамической – минута за минутой – карты расширения потока осколков.

К счастью, установилась ясная погода и облачный покров был минимальным. Хотя облака в любом случае не могли помешать самому важному из задействованных телескопов – тому, что находился на синхронной орбите в двадцати двух тысячах трехстах милях над Тихим океаном, южнее Мехико.

Первые же наблюдения дали новую информацию. Направлявшиеся к Земле тела сильно различались по размерам: один планетоид диаметром девяносто миль, дюжина осколков десяти и более миль в поперечнике, приблизительно три десятка камней объемом около кубической мили и неизвестное количество более мелких, не считая неплотного облака каменной крошки и лунной пыли. Они должны были оказаться в непосредственной близости от Земли почти ровно через сутки, полностью подтверждая приблизительные расчеты профессора Макнеллиса.

Осколкам предстояло войти в земную атмосферу со скоростью, низкой для обычных метеоритов, но все же достаточной, чтобы самые мелкие сгорели в полете, а более крупные, лишь немного замедлившись из-за трения о воздух, поскольку они обладали огромной массой при относительно небольшом поперечном сечении, ударились о грунт или воду со скоростью шесть миль в секунду. Зона поражения ограничивалась Восточным полушарием, с наибольшей концентрацией осколков по сто двадцатому меридиану.

Как только эта информация стала известна, трансокеанские авиалинии принялись осаждать люди, тратившие все свои деньги на билеты и взятки, и многие успели сбежать на другую половину земного шара до того, как коммерческие рейсы были отменены.

Тем временем многие частные самолеты предприняли фантастически рискованные трансокеанские рейсы.

Американские телескопы сработали оперативно, и это было большой удачей. Через шесть часов вращение Земли увело их из зоны наблюдения за луной и роем осколков из Центрального Залива. Сначала Советский Союз и Азия, а затем и Европа с Африкой погрузились в ночь и получили возможность взглянуть на картину надвигающейся катастрофы.

К этому времени осколки от трех других взрывов у западного края Луны переместились так далеко от нее, что стали почти неразличимы среди звезд.

Но рой из Центрального Залива, непрерывно расширявшийся, увеличивавшийся для земных наблюдателей, представлял собой величественное зрелище: темная половина луны рябила светящимися точками, различить что-либо на яркой стороне было сложнее, но самые крупные осколки казались темными пятнами, а те, что разлетелись дальше всех, образовали мерцающий ореол вокруг луны.

Теперь уже русские и азиатские телескопы, а вслед за ними европейские и африканские принялись уточнять траекторию осколков, дополняя бесценную работу телескопа на орбите Луны, который не прерывал наблюдений, за исключением тех двух часов, когда огромный силуэт Земли заслонял от него Центральный рой. Этот телескоп был особенно полезен из-за синхронизации с земными устройствами, что обеспечивало триангуляцию с базой порядка двадцати пяти тысяч миль.