Корабль-звезда

Народ зовет нас Ледоразумами. Они воспринимают нас такими же, какими и вы. Им кажется, что мыслим мы медленно, и десятки оборотов успевает совершить за это время вокруг своей оси наша спиральная галактика с перемычкой. Однако недавно мы исследовали представителей вашей расы и пришли к выводу, что в скором времени воспоследует катастрофа, которую необходимо предотвратить.

– Вы знаете про нас? От людей Клиффа, я так понимаю?

От тех, кто ныне пребывает за пределами данного считывающего пространства.

– Считывающего? Вы каким-то образом проникли в мое сознание?

От Птицы, имя которой Мемор, получили мы результаты исследований твоего разума. От других приматов снаружи, опять-таки опираясь на анализ личности твоей, обучились мы вашему англишскому наречию. Ныне Народ по нашему велению погрузил тебя в это пространство, и мы теперь можем тебя использовать.

Ей не понравилось услышанное.

– Зачем?

Чтобы предотвратить урон, который может быть причинен нам всем. Чтобы объединиться во имя цели, которую разделяем мы все, и согласовать устремления разных сторон с потребностями Чаши. Чтобы живые воззвали к живым из глубин, преодолев расстояния великие.

Тананарив терпеть не могла проповедей, а похоже, что это была именно проповедь. Хотя, возможно, у разных видов трактовки ханжества разнятся.

– Почему вас называют Ледоразумами? В смысле, на кого вы похожи?

Перед ее мысленным оком промелькнули образы, мгновенно сочленяясь со знаниями: зрительное восприятие и озарение сливались воедино, и за считаные секунды девушка постигла куда больше, чем могли бы выразить слова. Не столько обучилась чему-то, сколько уразумела, получила интуитивное представление без заметных усилий и в мгновение ока.

Пересеченная темная равнина в равномерном свете тусклых звезд. Грязно-серый лед, несколько кратеров, черные клыки скал, грязно-бежевые зернистые полосы песка… и жидкость, движущаяся среди них с текучей грацией.

– Это вы – та штука цвета слоновой кости, среди льда и скал?

А вы несете нам гибель. Мы остаемся тайной для мириадов теплолюбивых рас. Для вас, суматошных углеродных детей термоядерного жара и слепящего света. Мы, из Глубины, познали красоту пронзительно тонкую, и было то вскоре после возникновения светил; мы безмерно стары в вашем понимании. Наше племя явилось задолго до вашего, в темных геометрических структурах на запятнанных временем ледниках, под алмазным сиянием далеких звезд. Метаболизм возникал в тонкой дымке над ручейками гелия, вдали от яростных солнц, там, где струились сложные кодированные течения.

– И вы живете там? – Это все еще напоминало проповедь, но Тананарив чуяла истинность диковинного рассказа.

Резкая и четкая, ринулась навстречу и облекла ее Чаша; исполинский светящийся вок охватил маленькую красную звезду и ее оранжевую Струю, затем ракурс переместился, скользнул по корпусу. Пропахал металлические конструкции, бугры и ромбоиды, ветвящиеся трубы; масштаб продолжал укрупняться, пока Тананарив не увидела бескрайние поля параболических антенн, колышущихся в такт обращению Чаши, растения, сфокусированные на звездной карусели… а среди них жемчужные потоки жидкости меж удивительных полусфер, которые, сразу поняла она, могли быть какими-то обиталищами.

– Я никогда не думала о таком. Вы же там экранированы от звезды, все равно что на окраине нашей звездной системы, в кометной сфере, как мы ее называем.