Коран. Биография книги

Хотя ибн Араби благоговел перед огромным множеством значений, содержащихся в Книге Знамений, Руми был пленен Божественным волшебством, которое проникало в окружающий мир — от растений до планет и самого солнца. Для него личность Шамса, чье имя означало «солнце», стала настоящим светилом. Он излучал Божественную милость, хотя его лучи освещали не счастье, а боль.

Шамс казался неперспективным сотоварищем: он жил на грани общества и не имел никаких материальных благ. Его «богатство» состояло из внутренней энергии, которая обладала магической силой. Окружающие, включая членов семьи, недоумевали, почему Руми «унижался» перед человеком, который во всех смыслах казался хуже него. Однако, встретив скитающегося дервиша, Руми так изменился, что большая часть его стихов, включая «Маснави», стала одой вдохновению, полученному от человека, который был более чем простым человеческим существом: Шамс, или Шамсуддин (Солнце религии) Табризи стал для Руми наставником, учителем и источником всего; он воплощал всех пророков прошлого. Его солнце сделалось стандартом для измерения добродетели и счастья.

Пришел полюбоваться ты восходом,
Но вместо этого увидел нас,
Вращающихся в колесе природы —
Сколь счастье велико твое сейчас!

Радость от их встречи вызывает не только слова, полные восторга, но и выплеск человеческой энергии, танец, который превращает ученого-отшельника во вращающегося дервиша. В другом стихотворении Руми восклицает:

Танцует суфий, словно солнца блик,
От сумерек до утренней зари.
И если кто-то скажет: Сатана
В вертящегося дервиша проник,
То, значит, Падший — сам восторженный танцор.
И тайна бьется у меня в груди,
С ее движением вращаются миры.
Не вижу неба и не чувствую земли,
В волшебном танце утренней поры
Вселенная мелькает предо мной.

В волшебном танце Руми выходит за словесные рамки, чтобы выразить свой внутренний всплеск любви. Причина этой любви солнце — Божественное светило, чье отражение — мистический свет Табризи. Целый ряд сравнений просеивается через ослепленное сознание Руми, но Коран продолжает Слово. Но даже когда взгляд поэта затуманен влиянием всеобъемлющей энергии танца, он все равно распознает «деяния сатаны» (28:15). И не только Дьявол, но и миры переворачиваются с ног на голову. Для Руми «миры» (1:1), то есть видимый и невидимый, этот и будущий, отражаются в сердце любящего человека и движутся вместе с ним.

Страсть Руми разлита в стихах, в торжестве природы, в музыке и танце, в дружеских чувствах к Шамсу. Однако существует постоянное эхо другой любви — к женщинам. Она может отражать то, что Руми в действительности испытывал к знакомым женщинам, но именно женщина является идеальным образом возлюбленной Господом. Плотская любовь, как духовная любовь, человеческое тело, как метафора Господа и источник Божественного вдохновения — эта идея была навеяна Руми Кораном:

Сам Господь любовь украсил для людей — для нас,
Сам Господь прекрасной сделал — для кого? Для нас.
Сотворил прекрасных женщин для любви Аллах,
Избежать любви возможно ль, если жизнь есть в нас.

В утешение Адаму Ева создана,

Волей Божьей появилась у него жена.
Разлюбить ее, оставить — мог ли мыслить он?
Разлучить их не посмел бы даже Сатана.

И пророк, чьи речи слушал с замираньем мир,

И победных славных ратей грозный командир,
«Говори со мной, Аиша!» — ласково велел,
Снизив голос, что заставил трепетать весь мир.

Господин ты только внешне, любишь ты ее,

А на деле то господство — только для нее.
Ты любви ее добьешься, коль судил так Бог,
Но своею госпожою сделаешь ее…

Цитаты из Корана обрамляют отрывок из «Маснави», но именно упоминание об Аише связывает пророка с остальными людьми, которые многим обязаны женщинам. Ум и вера, скорее, являются силой женщин, чем их слабостью. Ни одна из этих фраз не содержится в Коране, однако обе отражают его дух: «Возвышает Аллах тех из вас, кому дано знание» (58:11) и тех, кому «написал» Аллах в их сердца веру (58:22).