Коридор до Рождества

Анджела пожала плечами и ответила не сразу.

— Наверное, оба. Хотя армейский «кольт» — не женское оружие, но если держать его двумя руками, то стрелять смогу. Француз был готов стрелять.

— Откуда Пелларес знает француза?

— Они познакомились в Гватемале.

— Знаешь, Анджела, я бы поехал в Гватемалу, но в последние два года тамошнее правительство относится к владельцам британских паспортов крайне недружелюбно…

— Я знаю, конфликт из-за Британского Гондураса и все такое…

— Ага, Британский Гондурас, он же — Белиз… Поэтому завершить свои дела я должен в Штатах. Мне нужно выйти на всех, кто остался от группы Пеллареса, язык не поворачивается называть их «Фронтом пролетарского освобождения». С кем ты встречалась после Европы и где я могу его найти? Не забывай, нам ещё предстоит строить дом под Рио-де-Жанейро…

Анджела даже не улыбнулась.

— Чарли, ты понимаешь, что я не буду никого выдавать? — спросила она и достала из пачки очередную сигарету.

— Понимаю! Только нас будут искать не только агенты ФБР, но и люди покойного команданте. Поверь, правовые аспекты межгосударственных отношений их не очень-то беспокоят…

— Мне боятся нечего, я Пеллареса не убивала.

— Я тоже не убивал, согласно протокола, тяжело раненый мистер Трэйтол успел вывести наш автомобиль из-под обстрела и только потом окончательно потерял сознание…

— Тогда какого черта ты плетешь про двойное убийство и гильотину!? Против тебя же ничего нет!

— Как и против тебя — без моих показаний. Поэтому напоминаю — если ты не ответишь на мои вопросы, я прямо сейчас увезу тебя в полицию — пусть твоей искренности добивается государственный обвинитель.

— А я заявлю, что ты первый начал стрелять на шоссе…

— Анджела, прекрати говорить глупости! Когда по-настоящему возьмутся за меня и терять мне будет уже нечего, то я предоставлю такое количество официальных документов, что мое дело исчезнет даже из архивов! И сейчас я здесь исключительно потому, что пожизненное сотрудничество с властями не входит в мои ближайшие планы…

(Анджела Альворанте была абсолютно ненадежным союзником, и открыть истинную причину своих действий — беспокойство за семью, Боксон не мог ни при каких обстоятельствах.)

— Странно… — Анджела призадумалась. — Ты как-то непоследователен в словах, все время меняешь исходные предпосылки… Ты не находишь, что такая манера дискуссии выглядит подозрительно?..

— У нас не дискуссия, — ласково напомнил Боксон, — у нас обмен воспоминаниями без протокола…

— Ух ты! — воскликнула журналистка. — И что ты можешь предложить в обмен на мои слова? Разумеется, кроме угроз отвезти меня в полицию…

— Во-первых, я могу предложить тебе свои сомнения по поводу использования крупного выкупа на дело гватемальской революции. Поверь, могучий «Фронт пролетарского освобождения» почему-то абсолютно не фигурирует в информационных бюллетенях гватемальского министерства иностранных дел. Вот бы знать, куда исчезли огромные деньги, полученные вышеупомянутым «Фронтом» за последние годы? Во-вторых, меня очень тревожит театрализованное убийство Стефани Шиллерс. Команданте Пелларес разрядил в неё пятизарядный револьвер. Почему он это сделал?

— Пелларес пытался разговаривать с ней о пролетарском движении, а она в ответ твердила всякий бред из американской конституции. Команданте разозлился и не сдержал себя…

— Анджела, не говори глупостей! Человек, способный столь четко вычислить своих противников и хладнокровно устроить вооруженную партизанскую засаду в центре Европы, никогда не даст волю своим эмоциям, как бы не были они сильны! Я повторяю — несчастная заложница узнала что-то очень секретное, возможно, увидела кого-то знакомого… Даже тот факт, что Пелларес не стрелял ей в голову, говорит о спокойном состоянии его рассудка — от пяти пуль сорок пятого калибра от головы остались бы кровавые ошметки, и это затруднило бы опознание трупа, что в данном случае было нежелательно для всех заинтересованных сторон. Я понятно излагаю?

— Пока понятно… — Анджела закурила следующую сигарету. — Да, ты действительно учился на юридическом факультете — говоришь, как адвокат из Арканзаса… Я даже в растерянности — на что ты намекаешь?

— На истину, радость моя!.. Поэтому прекрати демонстрировать героизм и начинай диктовать адреса, имена и приметы, я должен встретиться с этими людьми раньше, чем они догадаются о моем приближении. Доставай блокнот и запиши мой парижский адрес — пошлешь открытку, мне передадут. Если, конечно, я ещё буду жив… — добавил Боксон. — И, пожалуйста, не тяни время, иначе программа защиты свидетелей может не сработать…

— Этого парня зовут Хосе-Рауль Мартино, — начала рассказывать Анджела. Обыкновенный кубинец, никаких особых примет. В Орландо у него дом, на окраине, почти за городом. Адрес я не помню, давай блокнот, нарисую схему, как найти… Ещё у него грузовик, возможно, именно на нем вывезли из Орландо Стефани Шиллерс… Её держали здесь, в Майами, была снята лачуга к западу от города, в лесу. В городе опасно, очень много стукачей… Или мне следует называть их информаторы? — спросила она, повернувшись к Боксону.