Коридор до Рождества

— Не останавливайся, рассказывай!.. — ответил он, одновременно делая пометки в блокноте.

— А больше нечего рассказывать, никого другого из группы Пеллареса я не знаю.

— Тебе известен кто-либо из гватемальских повстанческих группировок?

— А зачем они тебе? — насторожилась Анджела.

— Меня очень интересует возможность победы гватемальской революции…

— Победа несомненна! — воскликнула журналистка.

— Да, покойный Че Гевара думал так же, но почему-то не учел вероятность сопротивления боливийских властей и наркотическое безразличие боливийских угнетенных классов… Но об этом позже… Что ещё ты можешь рассказать о группе Пеллареса вообще и о самом Эухенио в частности?

Анджела вспомнила ещё несколько малозначительных подробностей, Боксон уточнил некоторые детали.

— Ты помнишь место, где держали Стефани Шиллерс? — спросил он.

— Нет, конечно, я же там никогда не была!..

— У тебя есть пистолет?

Она замешкалась с ответом.

— Если есть, — сказал Боксон, — дай его мне, во враждебной обстановке без оружия мне как-то неуютно…

— Револьвер лежит дома…

— Где именно? Отвечай, я должен взять его сам, иначе не позволю тебе даже шагнуть за порог!..

— Под холодильником…

— Поехали! Заодно составь список вещей, которые возьмешь с собой в бега дома тебе можно появиться только один раз…

Когда желтый «датсун» подъезжал к дому Анджелы, Боксон проговорил:

— Нам повезло, посторонних пока нет…

В квартиру Боксон вошел первым, быстро достал из-под холодильника небольшой револьвер.

— Я не хочу оставаться без оружия… — с сомнением в голосе сказала Анджела.

— А тебя все равно не пустят в самолет с револьвером… — произнес в ответ Боксон и рассмотрел оружие. Это был шестизарядный «кольт-кобра» 32-го калибра. Боксон проверил наличие патронов в барабане, спросил:

— Ещё патроны есть?

И, получив отрицательный ответ, вздохнул:

— Жаль, шесть штук — это только для первых трех секунд боя…

— На шоссе тебе хватило семи… — напомнила Анджела.

— Я до сих пор не могу поверить в тогдашнюю удачу… — совершенно серьезно признался Боксон. Он спрятал револьвер в карман, потом достал из кармана деньги, отсчитал десять стодолларовых купюр.

— Это твоя доля, сестренка…

Потом, подумав самую малость, он прибавил ещё пятьсот долларов:

— Будем считать, что я купил у тебя оружие… Храни тебя Бог, Анджела Мария Изабелла Альворанте-Санчес!.. Вероятно, больше не увидимся… Пока!..

Уже в дверях Боксон обернулся:

— Да, кстати… Если ты меня все-таки обманула, то до моей смерти ты не доживешь!..

4

Хосе-Рауль Мартино родился в Гаване. Волею судьбы день его рождения совпал с днем смерти великого шахматиста Капабланки, и отец новорожденного увековечил память кубинского гения, дав сыну его имя. Семейство не бедствовало — старший Мартино владел несколькими туристскими катерами, американские промышленники, вырвавшись из-под надзора постаревших жен, любили выходить в море на рыбалку в компании темпераментных кубинских девчонок. Сотрудничество с боссом кубинской мафии Сантосом Траффиканте приносило фирме дополнительную прибыль — несколько катеров, сохранив внешность прогулочных, были приспособлены для многомильных морских переходов — марихуана с островов Карибского архипелага по качеству ничуть не хуже мексиканской.

Когда народный социалист Фидель Кастро во главе своих бородачей и с католическим крестом на груди вошел в Гавану, семье Мартино пришлось спешно перебираться в Майами. Казалось, что возвращение домой состоится со дня на день, поэтому жизнь вели неосновательную, в отеле, около телевизора, круглосуточно ждали нужного сообщения… Всего за полтора месяца бездействия отец утратил осторожность и в конце февраля 59-го решил заглянуть на Кубу — у семьи ещё оставался один катер. Этот катер и сгорел от прямого попадания трассирующей крупнокалиберной пули в бензобак, а сумевшего выплыть владельца кастровские пограничники повязали прямо на берегу. Бедняга бесследно исчез за воротами крепости Кабанья; говорили, что тогдашний комендант Кабаньи, аргентинец Эрнесто Гевара Серна по прозвищу Че, любил беседовать с приговоренными к расстрелу, и только после этих бесед приговор приводился в исполнение.

Семейные деньги кончились катастрофически быстро — мать, бывшая танцовщица из дансинга, оказалась совершенно неприспособленной к самостоятельной жизни, а открыто проявившаяся давняя любовь к умопомрачительным коктейлям на основе настоящего кубинского рома безнадежно усугубила ситуацию. Земляки устроили Хосе-Рауля в авторемонтную мастерскую, и избалованному парню с непривычки пришлось тяжко. Но вскоре среди клиентов мастерской оказался один из давних партнеров отца по бизнесу, Хосе-Рауля сначала пригласили на беседу, потом дали мелкое поручение, потом ещё одно, и вскоре он смог уволиться из мастерской и купить белый шелковый костюм. А летом 66-го его арестовали с пакетом высококачественной марихуаны в багажнике собственного «доджа». Хосе-Рауль Мартино вышел из тюрьмы через три года.