Корица

– Я не месье, а сэр. Ну, или мистер Фоули. Ничего, научишься. – Громила ухмыльнулся. – Уж коли хозяин решил ввести в меню пару пирожков, тебе придется постараться. Но! У нас в Америке народ привык питаться американской едой, а не тем, что вы едите у себя в Париже, или откуда ты там. Понятно? Говори: да, сэр. Ну? Попробуй?!

– Да, сэр. Да, мистер Фоули. – Канэль начал делать небольшие успехи в иностранном языке.

– Вот и отлично. – Фоули загремел посудой. – Вот наша кухня. Ничего особенного. Как у всех. Если будут вопросы, спрашивай. Продукты в кладовке. Там, где ты спишь. Можешь делать ревизию, пока отдыхаешь. – Повар расхохотался своей шутке.

– Ок. Приступим к обеду. Моряки народ простой, но даже они время от времени пьют не только ром и виски, но и кофе. А к кофе у нас в Майами обычно принято подавать шоколадные брауни. Это такие пирожные. – Фоули помахал перед носом мальчишки кулинарной книгой. – Я понимаю, что тебе трудно сообразить, что и как, но придется взять себя в руки и постараться. – Он ткнул пальцем в картинку и аннотацию под ней.

– Вот рецепт. Дерзай, поваренок. Еще раз повторяю – будут вопросы, спрашивай.

Канэль мало что понял из длинной речи шеф-повара, поэтому решил действовать путем ассоциативного мышления. На картинке пирожное брауни было похоже на грильяж сверху, ну а внутри, как он предположил, может быть и эклер. Нужно экспериментировать. Возможно, этим он и купит всех посетителей «Морского черта». Своим методом проб и ошибок Канэль выведет гибридный десерт, который будет сочетать в себе две кухни – европейскую и американскую. Нужно пытаться.

В общем, выбора не оставалось. Канэль начал потихоньку подбирать ингредиенты, мешать тесто и готовить начинку. Не зная названия продуктов, он пытался рисовать тот или компонент десерта на бумаге и показывал лист Фоули. Иногда, им приходилось объясняться на пальцах, но, в конце концов, они приходили к консенсусу.

Чтобы разнообразить меню, Канэль, взял в виде образца популярный «чизкейк» и слегка модернизировал его, добавив немного рома, ванильного сахара и корицы. Потом поваренок добрался и до кекса Дрейка. Скрестив его с французским «савареном», пропитанным сиропом, он покрыл его джемом и добавил ром, не забывая о своей любимой «царице пряностей».

Кстати, на кухне никто ему не мешал вдоволь порассуждать о всех преимуществах его любимого ингредиента, поскольку Фоули ни слова не понимал по-французски, а просто вежливо улыбался в ответ, как это принято у американцев. Канэль принимал это за чистую монету и подолгу, пока в духовке готовилась основа для его очередного пирога или другие десерты, вел пространные беседы сам с собой, представляя, что перед ним куча слушателей.

Поскольку почти во всех десертах нового кондитера в той или иной мере присутствовал алкоголь, заходящие после рейсов в таверну моряки с удовольствием угощались куском «сладкой белиберды», запивая его кофе. Хозяин, Гус Мартинс, видя все это, был доволен, что его идея прижилась и клиенты покупают новые позиции в меню. Он хвалил мальчишку и даже повысил ему зарплату, обещая выдать премию ко Дню Независимости. Сам Канэль наконец выдохнул свободно, чувствуя, что здесь, в Америке, он не последний человек, а наоборот, нужный член команды, как называл его шеф Фоули.

Постепенно по порту начали разносится вести о том, что в захудалом шалмане «Морской черт» работает какой-то диковинный повар, готовящий экзотические десерты. Пирожные, пироги, кексы, пончики, мороженое – в каждое из этих, традиционно американских блюд Бертран по прозвищу «Канэль» вносил что-то свое и этими «изюминками» восхищал неприхотливую клиентуру, захаживавшую в «Морской черт».

Однажды шеф Фоули спросил:

– Послушай, Канэль, почему у тебя такое странное имя? Насколько мне известно, французы называют себя Жаками, Мишелями или Жанами. Я даже знавал одного французика, так тот вообще, звался Огюстом. А ты – Канэль.

– Канэль означает корица. Я просто очень люблю эту добавку. Поэтому меня так прозвали. – Мальчик вспомнил кухню в «Тотасьён», су-шефа Жака Крюэля и других его «коллег», любящих позлословить и поддразнить поваренка.

– Тогда пусть будет Корица! – Фоули варил похлебку, помешивая варево длинным черпаком. – По мне, так всяко лучше, чем если бы ты был Жаком или Пьером. Не хочу тебя обижать, но у нас в Америке привычка к коротким именам, поэтому мы стараемся укорачивать любое слово для удобства. Кстати, о тебе периодически справляется твой новый друг, Джек Сэйлор. Он хороший парень, правда иногда его заносит немного не туда, куда нужно.

– Он мне очень помог. Я ему благодарен, – откликнулся Канэль, он же Корица.