Корни

– Масса Джефферсон принял закон об освобождении. Теперь массы получают право освобождать ниггеров, но никто не обязывает их это делать – только если они захотят.

Когда генерал Вашингтон в начале ноября 1783 года распустил армию, положив конец Семилетней войне, Белл сказала всем черным:

– Масса говорит, что теперь будет мир.

– Пока есть белые, мира не будет, – мрачно ответил Скрипач, – потому что больше всего на свете они любят убивать. – Он посмотрел на всех собравшихся и добавил: – Вот увидите, для вас, ниггеров, все станет только хуже. Я вам это обещаю.

Потом Кунта сидел у старого садовника. Они обсуждали услышанное.

– Ты многое видел с того времени, как попал сюда. Давно ты здесь оказался?

Кунта не помнил, и это его расстроило.

Вечером, оставшись в одиночестве, Кунта несколько часов раскладывал разноцветные камешки из своей фляги кучками по двенадцать штук. Он так поразился тому, что сказали ему камни, что решил никогда не говорить об этом садовнику. Его окружали семнадцать кучек камней. Ему уже тридцать четыре дождя! Что же произошло с его жизнью и как Аллах это допустил? Кунта пробыл в землях белых людей столько же, сколько прожил в Джуффуре. Остался ли он африканцем или превратился в ниггера, как называли себя остальные? Остался ли он мужчиной? Ему столько же лет, сколько было отцу, когда он видел его в последний раз, но у него нет ни сыновей, ни жены, ни семьи, ни деревни, ни народа, ни родины, почти никакого прошлого, которое могло бы показаться реальным, – и будущего он никакого не видел. Гамбия казалась сном, увиденным давным-давно. А может, он все еще спит? И проснется ли когда-нибудь?

Глава 57

Кунта не долго размышлял о будущем. Через несколько дней на плантации узнали потрясающие новости. Белл подслушала разговор массы с приехавшим шерифом и тут же рассказала об этом черным. Пойманная беглая служанка под кнутом призналась, что бегство ее организовал не кто иной, как кучер массы, Лютер.

Масса Уоллер пришел к их хижинам прежде, чем Лютер успел сбежать. Он вместе с шерифом допросил его, чтобы узнать, правда ли это. Напуганный Лютер признался, что так оно и было. Покраснев от ярости, масса замахнулся, но, когда Лютер стал молить о прощении, опустил руку. Он молча смотрел на Лютера. В глазах его стояли слезы ярости.

Потом масса Уоллер заговорил медленно и спокойно:

– Шериф, арестуйте этого человека и отправьте в тюрьму. Он будет продан на следующем же аукционе.

Не говоря ни слова, он повернулся и ушел в дом, не обращая внимания на слезы и мольбы Лютера.

Все стали гадать, кто теперь станет кучером массы. Как-то вечером Белл пришла и сказала Кунте, что масса хочет его видеть. Все смотрели ему вслед, когда он ковылял в дом за Белл, но никто, казалось, не удивился. Хотя Кунта догадывался, зачем его зовут, ему было страшновато. Он никогда не разговаривал с массой и за все шестнадцать лет, проведенных на плантации, никогда не бывал в большом доме – только на кухне Белл.

Белл провела его из кухни в коридор. Кунта вытаращил глаза, увидев блестящий пол и высокие, оклеенные бумагой стены. Белл постучала в большую резную дверь.

– Входите! – раздался голос массы.

Белл вошла и позвала за собой Кунту. Кунта никогда не видел такой большой комнаты – она показалась ему просторной, как амбар. Полированный дубовый пол покрывали ковры, а стены были увешаны картинами и гобеленами. Дорогая темная мебель была тщательно натерта воском. На полках стояли длинные ряды книг. Масса Уоллер сидел за столом и читал при свете масляной лампы под круглым плафоном из зеленого стекла. Он пальцем заложил страницу и повернулся к Кунте.

– Тоби, мне нужен кучер. Здесь ты стал настоящим мужчиной, и я верю в твою преданность. – Широко расставленные голубые глаза смотрели Кунте прямо в душу. – Белл говорит, что ты никогда не пьешь. Мне это нравится. Я заметил, как ты держишься.

Масса Уоллер замолчал. Белл бросила быстрый взгляд на Кунту.

– Дааа, масса, – поспешно ответил Кунта.

– Ты знаешь, что произошло с Лютером? – спросил масса.

– Дааа…

Масса прищурился, и голос его стал холодным и жестким.

– Я бы продал тебя в минуту, – сказал он. – Я бы и Белл продал, если бы вы оба не обладали здравым смыслом.

Все замолчали, и масса снова открыл книгу.

– Ну хорошо, повезешь меня завтра. Мне нужно в Ньюпорт. Я буду показывать тебе дорогу, пока ты не выучишь. – Масса посмотрел на Белл: – Подбери ему одежду. И скажи Скрипачу, что теперь он будет работать в саду вместо Тоби.

– Дааа, масса, – кивнула Белл, и они с Кунтой вышли.

Белл принесла ему одежду, но на следующее утро за процессом одевания Кунты наблюдали Скрипач и старый садовник. Самому ему нелегко было натянуть накрахмаленные и отглаженные холщовые брюки и хлопковую рубашку. Все смотрелось неплохо, но вот с черным галстуком, который ему повязали, он выглядел как-то глупо.

– В Ньюпорте ехать некуда, кроме суда Спотсильвании, – сказал старый садовник. – Это ОДИН из больших домов семьи Уоллеров.