Корни

Наконец приблизилась важная веха – долгожданное шестнадцатилетие. Но за три дня до запланированного события мрачная и разгоряченная мисси Анна верхом на лошади галопом принеслась к массе Уоллеру и со злыми слезами на глазах рассказала, что ее болезненная мать, отговорившись своими головными болями, отказалась устраивать праздник. Анна умоляла дядюшку позволить ей устроить праздник в его доме. Масса Уоллер ни в чем не мог ей отказать. Он, конечно же, согласился, и Русби покатил по всему округу, извещая юных гостей о перемене адреса. Белл и Киззи помогали мисси Анне готовиться к празднику. Они успели точно в срок. Киззи помогла мисси Анне надеть вечернее платье, и та спустилась к своим гостям.

Но потом, – рассказывала Белл Кунте, – как только прибыл первый экипаж, мисси Анна стала вести себя так, словно совсем незнакома со снующей с подносами закусок Киззи.

– Бедная девочка прибежала на кухню и чуть все глаза не выплакала.

Киззи плакала всю ночь, а Белл пыталась ее утешить:

– Она только что превратилась в молодую мисси, дорогая. И теперь думает совсем о другом. Нет, она тебя не забыла… И обидеть не хотела… Такое всегда случается с теми, кто растет рядом с белыми детьми. Все вырастают – и идут своей дорогой.

Кунта чувствовал то же, что и в тот день, когда впервые увидел, как мисси Анна играет с его маленькой Киззи. Прошло двенадцать дождей, и он много раз просил Аллаха положить конец близости тубобской девочки и его дочки. И вот наконец молитвы его были услышаны, но ему было безумно больно видеть страдания своей маленькой Киззи. Однако Кунта понимал, что это необходимо. Этот урок будет полезен девочке – она должна его усвоить и запомнить. По напряженному лицу Белл, когда та разговаривала с Киззи, он чувствовал, что мать сумеет залечить хотя бы самые болезненные раны. Киззи следовало избавиться от привязанности к хитрой «молодой мисси», всегда готовой на предательство.

Мисси Анна продолжала навещать массу Уоллера, хотя не так часто, как раньше. Русби рассказал Белл, что теперь ее больше всего занимают молодые массы. Бывая у дяди, Анна всегда встречалась с Киззи и обычно привозила старые платья, чтобы Белл переделала их для дочери. Киззи была крупнее, хотя и намного моложе мисси Анны. Но теперь, словно по какому-то неписаному соглашению, они проводили вместе всего полчаса, прогуливаясь и беседуя на заднем дворе, а потом мисси Анна уезжала.

Киззи всегда стояла и смотрела ей вслед, а потом очень быстро уходила в свою хижину и погружалась в учебу. Она часто читала и писала до самого ужина. Кунте не нравилось, что дочка преуспевает в науках, но он признавал, что ей нужно чем-то заняться – особенно теперь, когда она потеряла давнюю подругу. Киззи и сама становилась подростком, а это порождало для всей семьи новые тревоги.

Сразу после Рождества 1803 года подул сильный ветер и пошел снег. Снег сыпался огромными, пушистыми хлопьями. Он укутал землю так, что многие дороги стали совсем непроезжими – пробраться можно было только на самых больших повозках. Когда масса отправлялся на вызов к самым тяжелым больным, ему приходилось ехать верхом, а Кунта оставался на плантации, помогая Като, Ною и Скрипачу расчищать дорожки и рубить дрова для очагов и каминов.

Они оказались отрезанными от мира. Даже газета массы Уоллера перестала приходить почти месяц назад, со времени первого сильного снегопада. Рабы обсуждали те жалкие клочки новостей, какие до них доходили. Белые массы страшно радовались тому, как президент Джефферсон «управляет кабинетом», хотя раньше его взгляды на рабство их беспокоили. Став президентом, Джефферсон сократил численность армии и флота, уменьшил государственный долг, даже отменил налог на личную собственность. Скрипач считал, что этот закон особенно пришелся по душе богатым белым массам.

Но Кунта сказал, что во время последней поездки в город до большой метели белые только и говорили, что о «Луизинской покупке» Джефферсона – когда президент приобрел у французов огромную территорию всего по три цента за акр.

– Во всем этом мне больше всего нравится то, – добавил он, – что массе Наполеону пришлось продать землю так дешево. Ему теперь нелегко приходится, и Франции нужны деньги. Я слышал, что пятьдесят тысяч французов погибли или умерли – это им за то, что они сделали с Туссеном на Гаити!

Эта мысль все еще грела рабов, когда ближе к вечеру на плантацию прискакал черный. Массу вызвали к очень тяжелому пациенту, а рабы получили новые печальные известия. Генерал Туссен умер от холода и голода в сырой темнице на высокой французской горе, куда его посадил Наполеон.

Даже через три дня Кунта все еще не оправился от этого удара. Днем он пришел в хижину за миской горячего супа. Отряхнув ноги от снега, вошел в комнату, снял перчатки и вдруг заметил, что Киззи лежит перед очагом и вид у нее очень напуганный.

– Она себя плохо чувствует, – сказала Белл, заваривая травяной чай.