Корни

Вечером Кунта сидел у очага и смотрел, как языки пламени лижут полено дерева гикори. По отсутствующему выражению на его лице Белл и Киззи поняли, что разговаривать с ним бесполезно. Белл молча вязала, Киззи, как всегда, тренировалась в письме. На закате Кунта решил, что нужно попросить Аллаха даровать Ною удачу. Он снова подумал, что бегство Ноя станет тяжелым ударом для Киззи – а ведь ее только что больно ранила мисси Анна. Он поднял глаза и посмотрел на свою драгоценную Киззи. Губы девушки беззвучно шевелились, палец скользил по странице. Жизнь всех черных в земле тубобов полна страданий, но Кунта надеялся, что чаша сия минует его дочь.

Глава 83

Это произошло через неделю после шестнадцатилетия Киззи, рано утром в первый понедельник октября. Работники, как обычно, собирались выходить в поле, и тут кто-то спросил:

– А где Ной?

Кунта разговаривал с Като, но, услышав вопрос, сразу же понял, что случилось. Он видел, как все недоуменно переглядываются. Киззи тоже делала вид, что ей ничего не известно. Но когда Кунта посмотрел на нее, она отвела глаза.

– Я думала, он ушел пораньше вместе с тобой, – сказала мать Ноя, Ада.

– Да нет, – откликнулся Като. – Я решил дать ему немного поспать.

Като заколотил кулаком в закрытую дверь хижины, где раньше жил старый садовник, а с восемнадцати лет поселился Ной. Дернув дверь, Като ворвался в хижину и раздраженно крикнул:

– Ной!

Через мгновение Като появился с встревоженным видом.

– Его там нет, – тихо сказал он.

Като велел быстро обыскать все хижины, уборную, склады, амбар и поля. Рабы разбежались в разные стороны. Кунта вы-звался обыскать амбар.

– НОЙ! НОЙ! – громко кричал он, чтобы его слышали.

Но знал, что звать бесполезно. Животные в стойлах перестали жевать сено и удивленно воззрились на него. Выглянув за дверь и убедившись, что никого рядом нет, Кунта поспешил внутрь, быстро забрался на сеновал, встал на колени и произнес молитву Аллаху, прося его даровать удачу юноше.

Като уже отправил работников в поле, сказав, что они со Скрипачом присоединятся к ним позже. С тех пор как доходы от игры на танцах упали, Скрипач разумно вызвался помогать работникам в поле.

– Похоже, он сбежал, – пробормотал Скрипач, когда они с Кунтой шли по заднему двору.

Кунта что-то буркнул, а Белл сказала:

– Он никогда нигде не был. Ему там и ночи не продержаться.

А потом Като произнес то, о чем думали они все.

– Мне нужно сказать массе. Господь милосердный!

Белл посоветовала не говорить массе Уоллеру, пока он не позавтракает.

– Если мальчишка где-то прячется, дожидаясь темноты, пусть патрульные начнут искать его позже.

Белл подала массе его любимый завтрак – консервированные персики в густых сливках, жареную копченую ветчину, омлет, картофель, горячее яблочное повидло и сливочные бисквиты. Дождавшись, когда он попросит вторую чашку кофе, Белл сказала:

– Масса… – она сглотнула, – масса, Като просил меня сказать вам, что, похоже, мальчишки Ноя сегодня утром не было!

Масса, нахмурившись, отставил чашку.

– И где же он? Ты хочешь сказать, что он напился или слоняется где-то и ты думаешь, что он вернется сегодня? Или он решил сбежать?

– Мы все думаем, – дрожащим голосом проговорила Белл, – что его здесь нет, масса. И мы уже все обыскали.

Масса Уоллер посмотрел на свою чашку.

– Дам ему время до вечера. Нет, до завтрашнего утра. А потом буду действовать.

– Масса, Ной хороший парень. Он родился и вырос здесь! Всю жизнь хорошо работал! Никогда не причинял вам – и никому – никаких неприятностей…

Масса спокойно посмотрел на Белл:

– Если он попытался бежать, он об этом пожалеет.

– Да, масса.

Белл выскочила на двор и пересказала остальным слова массы. Но Като и Скрипач только двинулись к полям, как масса Уоллер снова вызвал Белл и велел заложить экипаж.

Целый день он ездил по вызовам. Кунта весь извелся. Думал только о Ное, а еще о шипах, кочках и собаках. Он буквально физически ощущал надежду и страдание Киззи.

Вечером все собрались в подавленном настроении. Говорили шепотом.

– Этот парень сбежал отсюда, – сказала тетушка Сьюки. – Точно! Я прочла это в его глазах.

– Конечно! Он не такой, чтобы просто валяться где-то пьяным! – подхватила сестра Мэнди.

Мать Ноя, Ада, охрипла от непрерывных слез.

– Мой мальчик никогда не говорил мне, что собирается сбежать! Господи, значит, теперь масса его продаст?

Никто не решился ответить.

Когда они вернулись в свою хижину, Киззи разрыдалась, едва переступив порог. Кунта не знал, что сказать. Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Не говоря ни слова, Белл подошла к столу, обняла рыдающую дочь и прижала ее голову к своему животу.

Настал вторник. Ноя по-прежнему не было. Масса Уоллер приказал Кунте отвезти его в город. Там он направился прямо в тюрьму. Примерно через полчаса он вышел с шерифом, приказал Кунте привязать лошадь шерифа к экипажу, и они поехали домой.

– Мы высадим шерифа на Крик-роуд, – сообщил масса.

– В последнее время столько ниггеров сбегает, – сказал шериф, когда экипаж тронулся с места. – Они решают испытать свою судьбу в лесах, лишь бы не быть проданными на Юг…