Корни

– Услышав из кухни, как он зовет ее, я бросилась в гостиную, откуда всегда все подслушивала. Но я ничего не услышала – только что масса страшно зол. – Белл задохнулась и сглотнула. – Потом масса позвонил в мой колокольчик, и я побежала назад, чтобы он решил, что я пришла из кухни. Но масса уже ждал в дверях, а рука лежала на ручке. Он никогда в жизни так не смотрел на меня! Он был холоден как лед! Велел мне убираться из дома и ждать, пока меня не позовут!

Белл кинулась к маленькому окошку и вперилась взглядом в большой дом, не в силах поверить в то, что это произошло на самом деле.

– Господи Боже, чего шериф хочет от моей девочки? – твердила она.

Кунта беспомощно пытался придумать, что ему делать. Бежать в поле, чтобы предупредить тех, кто там работает? Но чутье подсказывало: все, что могло случиться с ним, уже произошло.

Белл ушла в спальню и принялась громко молиться. Кунта с трудом сдерживался, чтобы не накричать на нее. Сейчас происходило то, о чем он пытался предупредить ее почти сорок дождей назад. Нельзя было проявлять такую доверчивость! Нельзя было верить в то, что масса – или любой другой тубоб – хороший!

– Я вернусь туда! – неожиданно крикнула Белл.

Она вышла из-за шторки и выбежала из хижины.

Кунта смотрел, как она скрывается в кухне. Что она собирается делать? Он бросился за ней, но остановился у задней двери. Кухня была пуста. Внутренняя дверь громко хлопнула. Кунта вошел, осторожно прикрыв за собой дверь, и на цыпочках прошел по кухне. Он стоял, положив одну руку на дверь, другую сжав в кулак, и прислушивался к легчайшим звукам. Но слышал лишь свое прерывистое дыхание.

Потом он услышал.

– Масса? – осторожно позвала Белл.

Ответа не было.

– Масса? – Белл позвала громче и решительнее.

Кунта услышал, как открывается дверь гостиной.

– Где моя Киззи, масса?

– Она в карцере, – холодно ответил масса Уоллер. – Нам не нужен еще один беглец.

– Я не понимаю вас, масса. – Белл говорила так тихо, что Кунта почти не слышал ее. – Моя дочка не собирается сбегать, я знаю.

Масса что-то сказал, потом остановился.

– Возможно, ты действительно не знаешь, что она сделала, – произнес он. – Ноя поймали, но прежде он ранил ножом двух патрульных, которые усомнились в его фальшивой подорожной. Его допросили с пристрастием, и он признался, что подорожную подписал не я, а твоя дочь. Она призналась в этом шерифу.

Наступило долгое молчание. Потом Кунта услышал душераздирающий крик и топот ног. Он не успел отойти в сторону, и Белл буквально снесла его дверью с силой взрослого мужчины. Она выбежала из дома. В коридоре было пусто. Дверь гостиной захлопнулась. Кунта бросился за ней. Он поймал ее возле хижины.

– Масса продаст Киззи, я точно знаю! – крикнула Белл, и Кунта почувствовал, как внутри него что-то взорвалось.

– Я выручу ее! – прохрипел он и захромал к большому дому.

Белл следовала за ним. Вне себя от ярости, Кунта распахнул внутреннюю дверь и вошел в абсолютно запретный для него коридор.

Масса и шериф с изумлением смотрели, как распахнулась дверь гостиной, и в комнату ворвался Кунта. Глаза его пылали жаждой убийства. Белл рыдала за его спиной.

– Где наша дочь? Мы пришли за ней!

Кунта заметил, что правая рука шерифа скользнула к пистолету в кобуре.

– Убирайтесь! – рявкнул масса.

– Слышали, ниггеры? – Шериф выхватил пистолет.

Кунта уже был готов к выстрелу, но тут сзади раздался дрожащий голос Белл:

– Да, сэр.

И она потянула его за руку. Они вышли в коридор, и дверь гостиной захлопнулась за ними, а потом в скважине повернулся ключ.

Кунта и Белл стояли в коридоре, не зная, что делать. И тут они услышали напряженный, приглушенный разговор между массой и шерифом… Потом раздался звук шагов, тоненький плач… потом крик Киззи… А потом где-то хлопнула дверь.

– Киззи! Киззи, детка! Господи Боже, не дай им продать мою Киззи!

Белл кинулась к выходу, Кунта за ней. Белл кричала как безумная. С поля возвращались работники. Като прибежал в тот момент, когда Белл с дикими криками билась на земле, а Кунта с трудом удерживал ее. По ступенькам главного входа спускался масса Уоллер, за ним шериф, а за ним Киззи – на цепи. Девушка рыдала и рвалась назад.

– Мамми! Мааааммми! – кричала Киззи.

Белл и Кунта вскочили и побежали вдоль дома, как два льва на охоте. Шериф поднял пистолет и направил его прямо на Белл. Она замерла, не отрывая глаз от Киззи. Хрипло она спросила:

– Ты сделала то, что они говорят?

Белл и Кунта смотрели на Киззи, и в ее покрасневших от слез глазах прочитали ответ. Ее взгляд перебегал с родителей на шерифа и массу и обратно. Киззи ничего не сказала.

– Господь Бог милосердный! – вскрикнула Белл. – Масса, ради всего святого, простите ее! Она не знала, что творит! Она не хотела! Мисси Анна научила ее писать!

– Закон есть закон, – холодно ответил масса Уоллер. – Она нарушила мои правила. Она совершила преступление, помогла убийце. Мне сказали, что один из белых может умереть.