Корни

– Это же не она его зарезала, масса! Масса, она же работала на вас, как только подросла и смогла выносить ваш ночной горшок! А я готовила для вас и все делала больше сорока лет, а он… – Белл указала на Кунту и запнулась: – Он возил вас всюду столько лет. Масса, неужели мы не заслужили прощения?

Масса Уоллер не смотрел на нее:

– Вы будете работать и дальше. Ее продадут – и на этом все кончено.

– Только нищие и низкие белые разлучают семьи! – кричала Белл. – Вы же не такой!

Масса Уоллер раздраженно сделал знак шерифу, и тот потянул Киззи к повозке.

Белл преградила им путь.

– Тогда продайте меня и ее паппи вместе с ней! Не разлучайте нас!

– Убирайся! – рявкнул шериф, грубо отталкивая ее.

Кунта прыгнул, словно леопард, и принялся молотить шерифа кулаками.

– Спаси меня, па! – кричала Киззи.

Кунта схватил ее за пояс и резко дернул цепь. Когда пуля шерифа просвистела над его ухом, Кунте показалось, что голова его лопнула. Он рухнул на колени. Белл кинулась к шерифу, но он толкнул ее, и она упала. Шериф затолкал Киззи в свою повозку и запер замок на ее цепи. Забравшись на сиденье, он стегнул лошадь, и повозка понеслась вперед. Кунта поднялся. Голова у него кружилась, но он упорно ковылял за повозкой, которая неслась все быстрее и быстрее.

– Мисси Анна!.. Мисси Анннннна! – изо всех сил крикнула Киззи. – Мисси Анннннна!

Она продолжала кричать, и крики ее звучали, пока повозка неслась к главной дороге.

Когда Кунта окончательно задохнулся, повозка была уже в полумиле от него. Он остановился и смотрел ей вслед, пока пыль не осела, а дорога не опустела.

Масса повернулся и быстро ушел в дом, не поднимая головы. Белл бессильно рыдала на ступеньках крыльца. Кунта словно во сне вернулся к дому. Африканские воспоминания вспыхивали в его памяти. Перед домом он согнулся и стал осматриваться вокруг. Увидев самые четкие отпечатки босых ног Киззи, он собрал эту пыль в ладони и пошел к хижине. Древние предки говорили, что драгоценную пыль нужно хранить в надежном месте – тогда Киззи вернется туда, где оставила свой след. Кунта вбежал в хижину, взглядом обшарил комнату – и увидел флягу с камешками. Он метнулся туда, но бессильно опустил руки, неожиданно осознав: его Киззи ушла; она не вернется. Он никогда больше не увидит свою Киззи.

Лицо его исказилось. Он швырнул пыль вверх. Слезы жгли ему глаза. Кунта поднял тяжелую флягу над головой, рот его раскрылся в беззвучном крике, и он швырнул ее на пол со всей силой. Фляга разлетелась на куски. И 662 камешка – каждый месяц его 55 дождей – полетели во все стороны.

Глава 84

Обессиленная и несчастная Киззи лежала в темноте на каких-то мешках. Когда повозка добралась до места вскоре после заката, ее втолкнули в какую-то хижину. Она гадала, сколько сейчас времени. Казалось, ночь будет длиться вечно. Киззи начала извиваться и дергаться, пытаясь заставить себя подумать о чем-нибудь – о чем угодно! – что не пугало бы ее. Наконец, в сотый раз она попыталась сосредоточиться на том, как добраться до Севера. Она часто слышала, что черные могут обрести свободу – если доберутся туда. Но если она ошибется, то окажется на дальнем Юге, где массы и надсмотрщики еще хуже, чем масса Уоллер. Что такое Север? Киззи не знала. Все равно сбегу, глотая слезы, клялась она себе.

Но тут холодок пробежал у нее по спине. Она услышала, как со скрипом открывается дверь хижины. Выпрямившись и отшатнувшись назад в темноте, она увидела фигуру человека. Рукой он прикрывал свет свечи. Киззи узнала лицо белого мужчины, который ее купил. В другой руке он держал кнут с короткой рукояткой. Киззи почувствовала, что он готов пустить его в ход. Но еще больше ее напугало похотливое выражение его лица.

– Да уж, тебя лучше не портить, – пробормотал он.

От запаха спиртного Киззи замутило. Она сразу поняла, чего он хочет – того же, что паппи делал с мамми, когда они думали, что она заснула, и из-за шторки раздавались странные звуки. Он хотел того же, чего и Ной, когда они гуляли вдоль изгороди. Она уже почти уступила ему – но он напугал ее, когда хрипло вскрикнул: «Я хочу, чтобы у тебя был мой ребенок!» И теперь Киззи по-думала, что этот белый, наверное, сошел с ума, если считает, что она позволит ему это.

– Я не собираюсь с тобой играть!

Язык белого заплетался. Киззи примерилась, как бы оттолкнуть его и убежать в ночь – но он, похоже, прочитал ее мысли и слегка подвинулся, полностью загородив дверь. Не отрывая от нее глаз, он наклонился и опустил свечу так, что воск стал капать на сиденье единственного сломанного стула в хижине. Потом небольшое пламя выровнялось. Киззи осторожно отступила назад. За спиной она почувствовала стену хижины.

– Ты что, еще не поняла, что я твой новый масса? – Мужчина смотрел на нее с кривой ухмылкой. – Ты симпатичная девка. Может быть, я даже тебя освобожу, если ты мне понравишься…

Он бросился на Киззи, схватил ее, она с криком вырвалась, и тогда он, изрыгая проклятия, вытянул ее хлыстом по спине.

– Я шкуру с тебя спущу!