Корни

– Я не продавал своих рабов, – проговорил масса Уоллер, – если они не нарушали моих правил. И им это отлично известно.

– Мало кто из ниггеров ценит хороших хозяев, доктор, – вздохнул шериф. – Вам-то это хорошо известно. Вы говорите, этому парню около восемнадцати? Думаю, он, как и большинство работников его возраста, решил испытать судьбу и добраться до Севера. – Кунта напрягся. – Если бы он был домашним ниггером, то был бы хитрее. Они пытаются выдавать себя за свободных ниггеров, говорят патрульным, что выполняют поручения хозяина, но потеряли подорожную. Они стараются добраться до Ричмонда или другого большого города, где легче затеряться среди ниггеров – и даже найти работу.

Шериф помолчал, потом добавил:

– Я понял, что его мамми живет на вашей плантации. А есть у этого парня другие родственники, до которых он мог бы добраться?

– Насколько мне известно, нет.

– А нет ли у него какой-нибудь девицы? Эти молодые жеребцы голову теряют. Он мог бросить мула в поле и рвануть к ней.

– Я не в курсе, – ответил масса. – Но у меня есть девушка, дочь моей кухарки. Она довольно молода, лет пятнадцать-шестнадцать, если я правильно помню. Не знаю, может, они и положили глаз друг на друга.

Кунта затаил дыхание.

– Я слышал, что у них младенцы появлялись уже в двенадцать! – хмыкнул шериф. – Эти молодые ниггерские девицы даже белых мужчин совращают, что уж говорить о ниггерах!

Кунта был вне себя от ярости. Масса Уоллер тем временем холодно ответил:

– Я свел к минимуму общение с рабами. И их личные дела меня не касаются!

– Да, да, конечно, – поспешно подхватил шериф.

Но потом тон массы смягчился:

– Впрочем, мальчишка действительно мог сбежать на свидание к девице с другой плантации. Я не знаю, а остальные не скажут, даже если знают. Могло случиться что угодно – может быть, драка. Может, он валяется где-то полумертвый. Может быть, его даже украли эти из белой швали. Вы же знаете, в последнее время они так тут и шныряют, а некоторые нечистоплотные торговцы им помогают. Словом, я не знаю. Но мне сказали, что этот парень пропал впервые.

Шериф осторожно заметил:

– Вы говорили, что он родился на вашей плантации и никогда не выезжал?

– Думаю, он не представляет, как добраться даже до Ричмонда, не говоря уже о Севере.

– Ниггеры много знают, – задумчиво произнес шериф. – Мы ловили некоторых, и оказывалось, что у них в голове точная карта, куда бежать и где прятаться. В этом виноваты белые, которые симпатизируют ниггерам, квакеры и методисты. Но раз он нигде не был, не пытался бежать раньше и с ним никогда не было проблем, то, скорее всего, он проведет пару ночей в лесу, а потом вернется, напуганный до смерти и голодный. Голодный желудок – хороший советчик ниггера. И вам не придется тратиться на объявление в газете или нанимать ловцов с собаками. Мне кажется, он не похож на отъявленных смутьянов и беглецов, которые и сейчас скрываются на болотах и в лесах, убивая скот и кабанов с той же легкостью, что и кроликов.

– Надеюсь, вы правы, – сказал масса Уоллер. – Но, как бы то ни было, он нарушил мои правила – для начала ушел без разрешения. И я немедленно продам его на Юг.

Кунта с такой силой сжал поводья, что ногти впились ему в ладони.

– Вы получите двенадцать-пятнадцать сотен долларов, – сказал шериф. – Вы оставили мне его описание, я передам его патрульным. Если мы его поймаем или что-то узнаем, я сразу же вам сообщу.

В субботу после завтрака Кунта обхаживал лошадей у амбара, и тут ему показалось, что он слышит предупредительный свисток Като. Он склонил голову набок – и теперь уже точно услышал тревожный звук. Кунта привязал лошадь к ближайшему столбу и захромал от амбара к хижине. От нее был виден перекресток главной дороги и подъездной аллеи к большому дому. Он знал, что Белл и Киззи в большом доме тоже слышали свисток Като.

И тогда Кунта увидел повозку. С нарастающей тревогой он смотрел на дорогу. Повозкой правил шериф. Аллах милосердный, неужели Ноя поймали? Кунта видел, как шериф спускается с повозки. Инстинкт подсказывал ему, что нужно подбежать и заняться лошадью – обтереть и напоить ее, но он не мог тронуться с места. Из окна хижины смотрел, как шериф быстро поднимается в большой дом, перескакивая через две ступеньки.

Прошло несколько минут, и Кунта увидел, как из задней двери, спотыкаясь, выходит Белл. Она побежала к хижине. Кунту охватило тревожное предчувствие. Она еще не вошла в дом, как он уже понял, что-то случилось. По лицу Белл текли слезы.

– Шериф и масса допрашивают Киззи! – с трудом проговорила она.

Кунта онемел. Он смотрел на жену и не мог поверить собственным ушам. Потом схватил ее за плечи и тряхнул:

– Чего они хотят?

Белл зарыдала, потом взяла себя в руки и рассказала, что шериф только успел войти в дом, как масса тут же вызвал Киззи – она убиралась в его комнате наверху.