Корни

Когда дверь хижины снова открылась, Киззи вскочила и прижалась спиной к стене. Только тогда она поняла, что перед ней женщина. Женщина принесла небольшой горшок, над которым поднимался пар, миску и ложку. Киззи сползла на земляной пол. Женщина опустила горшок на стол, положила немного еды в миску и поставила миску на пол перед Киззи. Киззи, казалось, не замечает ни женщины, ни еды. Женщина присела рядом с ней и заговорила так, словно они были знакомы много лет.

– Я – кухарка в большом доме. Меня зовут Малица. А как тебя зовут?

Киззи молчала, но потом, решив, что это слишком глупо, ответила:

– Я – Киззи, мисс Малица.

– Похоже, ты воспитанная девушка, – одобрительно кивнула кухарка. Посмотрев на нетронутую еду, она сказала: – Полагаю, ты знаешь, если еда остынет, ничего хорошего не будет.

Мисс Малица говорила почти как сестра Мэнди или тетушка Сьюки.

Робко взяв ложку, Киззи попробовала жаркое, потом стала медленно есть.

– Сколько тебе лет? – спросила мисс Малица.

– Мне шестнадцать, мэм.

– Массе место в аду за то, что он делает! – задохнувшись от возмущения, воскликнула кухарка. Посмотрев на Киззи, она пояснила: – Понимаешь, наш масса из тех, кто любит ниггерских женщин, особенно таких молоденьких, как ты. Он и ко мне подкатывал – я-то всего на девять лет старше тебя. Но потом отстал, когда привез сюда мисси и сделал меня поварихой. И теперь я работаю в доме с ней – благодарение Господу! – Мисс Малица скривилась. – Похоже, тебе придется видеться с ним постоянно.

Видя, как Киззи зажала рот рукой, кухарка сказала:

– Детка, ты должна понять: ты – ниггерская женщина. Таким белым мужчинам, как масса, тебе придется уступать. Он все равно добьется своего – так или иначе. И поверь мне, этот масса способен на многое, если вывести его из себя. Я никогда не видела, чтобы кто-то так бесновался, как он. Все может быть хорошо, а потом что-то случается, что выводит его из себя. – Мисс Малица щелкнула пальцами. – Он начинает беситься и ведет себя как безумный!

Мысли Киззи путались. Как только стемнеет, ей нужно бежать, прежде чем он придет снова. Но мисс Малица, казалось, прочла ее мысли:

– Даже не думай сбежать отсюда, детка! Он загонит тебя своими чертовыми собаками, и тогда будет еще хуже. Лучше успокойся. Дней четыре-пять он сюда не придет. Он со своим старым тренером уехал на петушиные бои на другой конец штата. – Мисс Малица помолчала. – Масса с ума сходит от своих бойцовых петухов.

Она продолжала говорить без умолку – о том, как масса, который был обычной белой швалью, сделал ставку на боях и выиграл отличного бойцового петуха, а потом стал одним из лучших заводчиков бойцовых птиц.

– А он спит со своей миссис? – перебила ее Киззи.

– Конечно! – ответила мисс Малица. – Он вообще любит женщин. Но ты вряд ли ее увидишь. Она его до смерти боится и ведет себя тихо, все больше у себя сидит. Она намного его моложе. Ей было всего четырнадцать – она тоже из белой швали. Он женился на ней и привез сюда. Но она поняла, что петухи для него гораздо важнее ее…

Мисс Малица продолжала рассказывать о массе, его жене и петухах, а Киззи снова стала думать о бегстве.

– Эй, детка! Ты меня слушаешь?

– Да, мэм, – быстро ответила Киззи, и хмурое лицо мисс Малицы разгладилось.

– Что ж, я узнаю тебя получше, если расскажешь, откуда ты. – Внимательно посмотрев на Киззи, мисс Малица повторила: – Так откуда ты все-таки?

Киззи ответила, что из округа Спотсильвания, что в Вирджинии.

– Никогда о таком не слышала! Ну а это округ Касвелл в Северной Каролине.

Киззи понятия не имела, где оказалась, хотя дома часто слышала о Северной Каролине, и ей казалось, что это где-то рядом с Вирджинией.

– А ты хоть знаешь имя массы?

Киззи непонимающе смотрела на кухарку.

– Его зовут масса Том Ли. – Она немного подумала и сказала: – Значит, ты теперь Киззи Ли.

– Меня зовут Киззи Уоллер! – возмущенно воскликнула Киззи.

Но потом вспомнила: все, что с ней произошло, было делом рук массы Уоллера, фамилию которого она носила, и заплакала.

– Ну же, не плачь, детка! – утешала ее мисс Малица. – Ты же знаешь, что ниггеры носят фамилию массы. Ниггерские имена никого не интересуют, и никто их не спрашивает…

– Моего паппи на самом деле зовут Кунта Кинте, – сказала Киззи. – Он африканец.

– Да ну! – изумилась мисс Малица. – Я слышала, что мой прадед тоже был из африканцев. Моей мамми говорила ее мамми, что он был чернее дегтя, а на обеих щеках у него были шрамы. Но мамми никогда не называла его имени. – Мисс Малица помолчала. – А свою мамми ты знаешь?

– Конечно, знаю. Мою мамми зовут Белл. Она кухарка в большом доме, как и вы. А мой паппи кучер у массы – был кучером…

– Значит, у тебя были и мамми, и паппи? – Мисс Малица ушам своим не верила. – Немногие из нас знают обоих родителей – кого-нибудь непременно продавали!

Почувствовав, что мисс Малица собирается уходить, Киззи вдруг испугалась. Ей не хотелось оставаться одной, и она попыталась хоть как-то продолжить разговор.

– Вы говорите в точности как моя мамми, – робко произнесла она.

Мисс Малица удивилась, но чувствовалось, что ей очень приятно.