Корни

Так они заменили двадцать восемь зрелых двухлетних петухов молодыми. Повозка вернулась к птичникам лишь к закату. Когда на следующий день то же самое проделали с тридцатью двумя другими птицами, Джорджу показалось, что он всю жизнь ловил петухов на выгуле и менял их на молодых. Теперь ему приходилось кормить и поить шестьдесят петухов. Ему казалось, что они либо едят, либо орут и яростно бросаются на стенки загонов, устроенных таким образом, чтобы птицы не видели друг друга – иначе они могли пораниться, наскакивая на соперников. Джордж с изумлением и почтением смотрел на этих величественных, диких, воинственных и красивых птиц. Они воплощали в себе все, о чем говорил ему дядя Минго. В них чувствовалась древняя отвага. Инстинкты заставляли их сражаться с другими петухами в любое время – и до смерти.

Масса считал, что для сезона нужно готовить птиц вдвое больше, чем требуется.

– Некоторые птицы никогда не работают так, как другие, – объяснял дядя Минго Джорджу, – но мы должны иметь запас.

Масса Ли стал приезжать теперь раньше, чем прежде. Вместе с Минго они по несколько часов в день изучали шестьдесят пойманных петухов. Слыша обрывки их разговоров, Джордж понял, что они отбирают птиц с ранами на голове или теле, тех, чьи клювы, шеи, крылья и ноги нельзя было считать идеальными. Но главным грехом была недостаточная агрессивность.

Как-то утром масса приехал с большой коробкой. Джордж смотрел, как дядя Минго отмеряет пшеничную и овсяную муку и смешивает со сливочным маслом. Потом старик влил в пасту бутылку пива, добавил белки двенадцати яиц, немного заячьей капусты, земляного плюща (будры) и чуть-чуть лакрицы. Из этой пасты он сделал тонкие круглые лепешки и запек их в маленькой земляной печи.

– Этот хлеб придаст им силу, – сказал дядя Минго.

Джорджу было велено разломать лепешки на маленькие кусочки и давать каждой птице по три пригоршни такого корма каждый день, а в поилки добавлять немного песка.

– Я хочу, чтобы в них не осталось ничего, кроме мышц и костей, Минго! На этих петухах не должно быть ни унции жира! – твердил масса.

– Мы начнем их гонять, масса, – отвечал старый ниггер.

Со следующего дня Джорджу приходилось бегать туда и сюда, держа под мышкой одного из старых ловчих петухов дяди Минго, а за ним носились озверевшие бойцовские петухи. Как велел Минго, Джордж иногда подпускал преследователей достаточно близко, чтобы они чувствовали, что вот-вот дотянутся клювом или шпорами до яростно трепыхающегося старого петуха.

Поймав сопротивляющегося двухлетку, дядя Минго быстро засовывал ему в клюв шарик несоленого масла с молотыми травами размером с грецкий орех, а потом сажал утомленную птицу в глубокую корзину, выстланную мягкой соломой, сыпал солому на петуха и закрывал крышку.

– Петуху нужно как следует пропотеть, – объяснял он.

Потренировав последнего петуха, Джордж начинал вытаскивать пропотевших птиц из корзин. Прежде чем вернуть петухов в загоны, дядя Минго лизал их головы и глаза, поясняя Джорджу:

– Они должны к этому привыкнуть. Если во время боя они получат серьезные раны, мне придется высасывать кровяные сгустки из клювов, чтобы им было легче дышать.

К концу недели руки Джорджа покрылись таким количеством царапин от петушиных шпор, что дядя Минго недовольно ворчал:

– Тебе никогда не стать настоящим мастером, если не научишься беречься!

Утром в Рождество Джордж побывал у матери, но в целом праздник прошел для него почти незамеченным. Приближалось открытие сезона петушиных боев. Бойцовские инстинкты птиц дошли до такого уровня, что они орали и бросались практически на все и громко хлопали крыльями. Джордж вспомнил, как часто мамми, мисс Малица, сестра Сара и дядюшка Помпей жаловались на громкие петушиные крики. Они и не представляли, какая бурная жизнь протекает совсем рядом с ними.

Через два дня после Нового года Джордж стал ловить петухов и по очереди подносить их массе Ли и дяде Минго. Те осторожно подстригали им перья на голове, укорачивали перья на шее, крыльях и корпусе, а потом превращали хвосты в короткие, изогнутые веера. Джордж глазам своим не верил: такая «стрижка» подчеркивала стройное тело птицы, длинную, вытянутую шею и крупную голову с мощным клювом и блестящими глазами. Некоторым птицам подрезали и нижнюю часть клюва.

– Чтобы легче было хватать песок на ринге, – объяснял дядя Минго.

В последнюю очередь петухам чистили и полировали шпоры.

В день открытия сезона Минго и Джордж поднялись еще до рассвета. С первыми лучами солнца они уже усадили двенадцать отобранных птиц в квадратные дорожные корзины, сплетенные из прутьев дерева гикори. Дядя Минго выдал каждой птице по кусочку масла, смешанного с коричневым сахаром. Потом появился масса Ли с корзиной красных яблок. Джордж и Минго погрузили двенадцать корзин с петухами в повозку, Минго сел рядом с массой, и повозка поехала.

Старик оглянулся и рявкнул:

– Ты садишься или нет?