Корни Гедониста (СИ)

Вокруг гудело пламя светильников, то опадая, то поднимаясь буйно и высоко. Этот неровный свет трепетал на статной фигуре Глорфинделя, делая его похожим на золотое изваяние, — и добряк-гондолинец вдруг увиделся Трандуилу частью оружейной, ожившим изображением воина со старинного доспеха, величественным и грозным. Принц уже позабыл о своем хитроумном плане — вернее, у него не оставалось времени думать о соблазнении Глорфинделя, потому что каждый миг Трандуил отбивал его сокрушительные удары.

В какой-то момент, сделав шаг назад, принц обнаружил, что дальше отступать некуда: позади были двери оружейной. Он крепче сжал рукоять меча и приготовился выдержать натиск непобедимого противника — но тут раздался звон металла. Трандуил в недоумении посмотрел на Глорфинделя. Тот отбросил меч и теперь стоял бурно дыша, глядя в лицо юному принцу каким-то другим, тяжелым и потемневшим взглядом. Подсвеченные пламенем светильников, его волосы сияли червонным золотом.

И вдруг Глорфиндель бросился на Трандуила, не обращая никакого внимания на его меч. Легко отведя его руку, Глорфиндель поцеловал принца жарко и настойчиво, вжимая его в двери. От неожиданности Трандуил выронил тяжелый щит — по всей оружейной пошел металлический лязг и грохот. Всё произошло настолько внезапно, что Трандуил не сразу осознал — они уже не сражаются. Он никак не мог отдышаться после поединка — страстные поцелуи Глорфинделя не давали ему перевести дыхание. В один миг на Трандуила навалилась невыносимая усталость — он обмяк в объятиях Глорфинделя, меч выскользнул из его ослабевшей руки. Тело Глорфинделя, прижатое к его телу, было таким горячим, сильным и возбужденным, и от него так хорошо пахло свежим потом… Повиснув на Глорфинделе, Трандуил утянул его вниз.

Он не заметил, как избавился от одежды. Кажется, Глорфиндель стащил с него штаны вместе с сапогами, а Трандуил уже сам скинул с себя остальное. Он был слишком измотан поединком, чтобы отвечать на ласки Глорфинделя, но тот, похоже, не замечал этого — словно одержимый он гладил и покрывал обжигающими поцелуями тело Трандуила, в то же время торопливо массируя его анус.

У юного принца еще никогда не было столь могучего любовника. Трандуил чувствовал, как под горячей кожей Глорфинделя перекатываются мышцы, как напрягаются его сильные руки, привычные к оружию, а не к нежным прикосновениям. Даже сейчас, когда Глорфиндель содрогался от возбуждения и бормотал Трандуилу путаные признания, его ласки оставались восхитительно грубыми и прямолинейными. Он привычным движением поставил принца на четвереньки, сжал его ягодицы и развел их в стороны, наваливаясь на Трандуила всем своим великолепным тяжелым телом. И отдаваясь, раскрываясь навстречу члену Глорфинделя, Трандуил успел подумать, что и такое удовольствие — позволять любовнику наслаждаться тобою и ничего не делать в ответ — обладает своей прелестью.

Распаленный недавним поединком, Глорфиндель вбивался в юного принца с рычанием и восторженными криками — они эхом перекатывались по оружейной. Он сам насаживал Трандуила на свой член, с легкостью притягивая его за бедра — а Трандуил и не противился, смакуя новые ощущения. Ему нравилось отдаваться сильному, даже несколько бесцеремонному любовнику, полностью покоряться его власти. Глорфинделю не нужно было угождать, его любви не нужно было добиваться. Он не ждал от Трандуила ни сыновней почтительности, ни преклонения — он просто получал удовольствие и дарил удовольствие принцу. А в потемневших от времени щитах и старинных доспехах отражались и сливались воедино их возбужденные тела — повернув голову, Трандуил любовался бесчисленными отражениями, пока Глорфиндель, тихо выругавшись сквозь зубы, не навалился на Трандуила и не стал изливаться в него, с силой сжимая его бедра.

Шумно отфыркиваясь и отдуваясь, Глорфиндель повалился на спину.