Корни тайны

Из окна его кабинета виднелась заснеженная Москва, из-за праздников вынужденно замедлившая свой стремительный ежедневный бег. Москвичи эту стремительность даже не замечают, для них это норма жизни. Но даже сами москвичи остро ощущают эту стремительность, когда по работе приезжают в другие регионы — потому что намеченные на день командировки встречи и другие дела, если они не привязаны к времени (как судебные заседания), им нередко удается осуществить за первую половину дня, и остаток дня до выезда поезда или вылета самолета приходится проводить в ресторанах.

А в новогодние дни стремительность как-то замораживается, что ли. Нужно успеть с теми встретиться, там отметить, туда съездить, там показаться, но все это получается сделать в каком-то расслабленном ритме (даже если по привычке торопиться).

Станислав неспешно пил кофе и смотрел в окно. Он вообще не любил торопиться, поэтому при первой же возможности замедлялся. Так и сейчас — он небольшими глотками, не торопясь, пил кофе, смотря на январский город.

На крышах большого собора держались снежные шапки, а крыши домов — так вообще стали белыми, и чистыми. Вдали виднелся еще один старинный сбор восемнадцатого века. Дороги в праздники чистили не так хорошо, как в будни — но машин по ним ехало немного, поэтому никто никому не мешал. Окна магазинов и некоторых квартир перемигивались друг с другом огоньками гирлянд, не выключаемых даже днем, и новогодние украшения настойчиво напоминали, что нужно праздновать и радоваться.

Телефонный звонок разбудил Станислава в 8:29 (как он рассмотрел на дисплее — а проснулся он не сразу). Он так крепко спал (после запредельно-выматывающего предыдущего дня — в котором были тяжелые 9-часовые переговоры), что не сразу даже сообразил, что это звенит звонок, а не будильник.

Нажав кнопку, он сонно и глухо сказал (буквально выдавил из себя):

— Слушаю…

— Станислав Владимирович, это Вы? — приглушенно спросил женский голос. — Алле?!.. Станислав Владимирович? Это Вы?… Алле! Алле!..

— Слушаю Вас. Да, это я.

— Станислав Владимирович, мне нужно завтра встретиться с Вами.

Вторник, восемь двадцать девять утра. Звонит какая-то явно нестарая женщина и приглушенным боязливым голосом говорит, что ей нужно встретиться с ним. Эта мысль была настолько необычна, что даже немного взбодрила Станислава.

— А кто Вы?

— Я не могу сказать. Завтра Вы меня увидите. Но мне нужно встретиться с Вами утром, не позднее половины восьмого.

(«А чё не половины шестого?» — чуть было не проговорил адвокат — ну не любил он утро).

— А по какому делу Вы хотите встретиться?

— По делу Геннадия Максимовича — Комина. Не могу сейчас больше говорить! — ещё приглушеннее ответила загадочная собеседница. — Где мы с Вами можем встретиться?

— Ну давайте в «Шоколаднице» на углу Немецкой и Покровской. Удобно Вам приехать туда?

— На углу Немецкой и Покровской? — переспросила играющая в тайных агентов незнакомка. — Хорошо, я буду там в половине восьмого. До свидания!

С этими словами заговорщица сбросила звонок, причем сбросила явно поспешно.

На часах, как посмотрел Станислав, было 8:31. Он хотел было обдумать этот неожиданный таинственный разговор, но сон победил — и он уснул.

Хорошо, что днём, проснувшись, он увидел на телефоне два пропущенных звонка и один принятый звонок — как раз утренний звонок той приглушенно говорящей дамы в 8:29. Благодаря этому он вспомнил разговор и вспомнил, что они с нею договорились о встрече завтра рано утром.

Вечером этого дня было уже начало седьмого часа, когда Вера, уходя домой, заглянула к Станиславу:

— Слушай, Слав, управляющий зданием завтра попросил всех собственников помещений здесь собраться в 8 часов утра — он спохватился, что завтра ему нужно уезжать. Я все сказала ему позавчера, и завтра хочу подтвердить это. Ты пойдешь со мной — или мне одной сходить?

— Ой, Вер, я и забыл про эту встречу. Сходи сама. Да я и не смогу — у меня завтра тайная встреча с какой-то незнакомкой здесь, в «Шоколаднице» — она звонила сегодня утром.

Станислав весь день помнил про ранне-утренний телефонный разговор и договоренность о встрече, поэтому сразу сказал о них.

Вера явно озадачилась этим сообщением Станислава. Она зашла в кабинет, закрыла за собой дверь и спросила:

— Так, что за встреча?

— Сегодня рано утром позвонила какая-то женщина, сказала, что по делу Комина, и она явно хочет лично сообщить мне что-то важное по делу.

— И ты пойдешь сам?

— Да. Она хочет встретиться лично со мной.

— Хорошо. Кого с собой возьмёшь?

— Никого, — удивился Станислав.

— Как никого? — встречно удивилась Вера.

— А зачем?

— Что зачем?

— Кого-то с собой брать. Она же со мной хочет поговорить, что-то лично мне рассказать.

— Слав, ты соображаешь, что говоришь? Какая-то незнакомка хочет с тобой встретиться, из той корпорации, против руководителей которой ты сейчас ведёшь несколько дели и которых подозревают в убийстве Комина и покушении на убийство Коминой. Им же выгодно устранить тебя, чтобы избавиться от проблем. Понятно же, что без тебя дела заглохнут.