Коробка в форме сердца

Дело решило едва уловимое, вряд ли замеченное хоть кем-то еще во всем зале движение ее губ. Танцуя, она негромко пела, подпевала «AC/DC». Все слова знала, от и до. Ничего сексуальнее Джуд не видел уже много месяцев.

Отсалютовав танцовщице кружкой, он обнаружил, что кружка пуста, хотя не припоминал, как и когда опорожнил ее. Спустя пару минут официантка принесла ему новую. От этой официантки Джуд и узнал, что танцовщица с ножом, зовущаяся Морфиной, одна из самых популярных девушек в клубе. Расставшись с сотней баксов, он узнал номер ее телефона и что с танцами она начала выступать лет около двух назад, почти с того самого дня, как сошла с подножки автобуса из Джорджии. Еще сотня, и ему по секрету сообщили, что в свободное от танцев время Морфина отзывается на Мэрибет.

27

Невдалеке от границы Джорджии Джуд сел за руль сам. К головной боли прибавилась новая напасть, ощущение сильного, крайне неприятного давления на глаза. Ощущение это усиливало южное солнце, сверкавшее зайчиками на всем вокруг — на крыльях «Мустанга», на лобовом стекле, на табличках дорожных знаков. Высокое темно-синее небо без единого облачка было бы просто прекрасным, если б не эта ноющая боль в висках.

Чем ближе к границе с Флоридой, тем сильней становились предчувствия чего-то недоброго, тем сильней становилось назойливое нытье в животе. Езды до Тестамента оставалось от силы часа четыре. Джессика Прайс, в девичестве Макдермотт, сестра Анны, старшая из падчериц Крэддока… Вечером ему предстояло явиться к ней на порог, а он еще знать не знал, что будет делать при встрече.

В голове уже не раз возникала мысль, что эта встреча (если, конечно, она состоится) может закончиться чьей-нибудь гибелью. Да, за такое Джуд вполне мог и убить — сама, можно сказать, напросилась, однако сейчас эта идея с каждой милей приближалась к реальности, становилась не просто фантазиями, порожденными яростью.

Мальчишкой ему доводилось забивать отбракованных поросят, заморышей: возьмешь за задние ноги и бьешь башкой о бетонный пол отцовского разделочного сарайчика. Все просто — поднять повыше, ударить с маху, и визг поросенка вмиг обрывается, перейдя в резкий, влажный, слегка глуховатый хруст (точно с таким же звуком разбивается оземь арбуз, сброшенный с большой высоты). Свиней постарше он забивал из стержневого пневмопистолета и всякий раз, нажимая на спуск, воображал на их месте отца.

Сделать все, что ни потребуется, Джуд решил твердо, просто до сих пор не знал, не задумывался, во что это может вылиться, а сейчас, поразмыслив, испугался собственной решимости не меньше, чем привязавшейся к нему твари, жуткой твари, когда-то звавшейся Крэддоком Макдермоттом.

Пробуждения задремавшей Джорджии он не замечал, пока она не подала голос.

— Следующий съезд наш, — негромко, точно песок, скрипнувший под ногой, прошептала она.

Ну да, бабушка… О ее бабушке и об обещании завернуть к ней Джуд совсем позабыл.

Следуя указаниям Джорджии, за съездом он свернул влево, на двухполосное шоссе местного значения. За окном замелькали убогие окраины Крикета, штат Джорджия, стоянки с выставленными на продажу подержанными авто под красными, белыми, синими флагами, трепещущими на ветру, и вскоре поток машин донес их до самого городка. Здесь они, объехав по краю поросшую травой городскую площадь, миновали суд, мэрию и выщербленные кирпичные стены театра «Орел».

Далее путь к дому Бамми пересекал зеленые лужайки территории небольшого баптистского колледжа. По стриженым газонам чинно разгуливали юноши в галстуках под свитерами с треугольным вырезом, ведущие под руку девиц в плиссированных юбках, сияющих лаком безукоризненных причесок в стиле старой рекламы шампуня «Брек»[68]. Кое-кто из студентов изумленно таращился на Джуда и Джорджию в «Мустанге» с овчарками на заднем сиденье. Ангус и Бон, поднявшись на задние лапы, жарко дышали в стекла. Какая-то девушка, гулявшая с рослым парнем, щеголявшим желтым галстуком-бабочкой, в испуге прижалась к спутнику при их приближении, а Желтая Бабочка покровительственно приобнял ее за плечи. Нет, среднего пальца Джуд им не показал и еще несколько кварталов вел машину, изрядно гордясь собственной сдержанностью. Вот он каков! Железная, можно сказать, воля.