Король

Женя (вырывает руку). Опять в эти проклятые комнаты тюрьмы? Никогда, лучше смерть! (С пафосом.) Кому я нужна теперь? Кто протянет мне руку, чтобы идти со мной вперед, вперед, без конца? Я одна!.. Моя жизнь пропала, и вот я плачу. Кому я продана? Посмотри на себя. У тебя круглое брюхо и плотоядный рот. (Смеется.) У тебя цепочка на жилетке. Нет, ты посмотри на себя. Как твой дом устроен? Кабинет без библиотеки, гостиная без произведений искусства, столовая и огромный буфет с мраморной доской. Когда к нам входишь, сразу охватывает атмосфера чего-то ужасного, мерзкого, бесстыдного. Я плачу, пропала жизнь!

Розенов. Но ты ведь идиотка, честное слово. Твое место в больнице.

Женя. Это тебе кажется страшным. Все благородное для тебя не имеет цены. Пусть! Я плачу. Пропала жизнь!

Розенов (в бешенстве). Не знаю, что удерживает меня ударить тебя. Но подожди, дойдет и до этого. Проклятие гимназиям и подлым книгам! Почему я женился на тебе? Почему я тебя выбрал? Разве в городе мало других богатых идиоток, которые почли бы за счастье выйти за меня замуж?

^{Женя рыдает.}

Ты еще плачешь? Ты еще права? Подожди, прибежишь сама ко мне. (В гневе убегает.)

^{Пауза. Женя плачет. Из кабинета тихо выходит Этель. Удивленно оглядывается. Музыка прекращается.}

Этель. Где же Яков?

^{Женя молча поднимается и, рыдая, выходит из комнаты в правую дверь. У дверей столкнулась с Маней. Этель изумленно смотрит на нее.}

(Недовольно, расстроена.) Как ты прошла сюда? Кто тебя впустил?

Маня. Никто меня не впустил. У кого я должна спрашивать позволения! Как ты ни богата и как я ни бедна, все-таки мы сестры. Еще могу зайти к тебе без спроса. Когда-то вместе в камешки играли, когда-то сидели за одним столом. Вот так сидел отец, а тут мать и, слава богу, меня считали немножко красивее и умнее тебя. Счастья твоего мне только не хватало.

Этель. Пришла уже разговаривать. Мне не так весело, чтобы тебя слушать.

Маня. Можно подумать, что я прыгаю от веселья. Почему ты выгнала Диночку? Что она тебе сделала? Ведь она пришла тебе поклониться?

Этель (хмуро). Чего тебе надо от меня? Зачем ты приходишь меня мучить? Думай о какой-то Дине! Слава богу, у меня довольно своих забот.

Маня. Я ничего не говорю.

Этель. Ты не говоришь? Знаю тебя. Твои глаза говорят. Пусти меня выйти. Смотри-ка, стала на пороге и не пропускает!..

Маня (тихо). Я ничего не хочу от тебя. Я пришла только рассказать тебе, что мы умираем с голоду. Внизу стоит мой Абрам и падает с ног от слабости. Помощи нет ниоткуда. Я прощаю тебе, что ты выгнала мою Диночку. Я прощаю тебе твои двенадцать комнат и то, что ты купаешься в золоте, прощаю даже и то, что ты меня, свою сестру, не хотела вытащить из грязи, из этой бедноты, из этих скорбей. (Заплакала.) Помоги мне теперь…

Этель. А я тебе сто раз говорила, что я не Ротшильд. Мне не у кого взять денег. Ты думаешь, что золото у меня в руках? А если бы и было? Значит, я должна тебе все отдать? Ты моя сестра, но теперь нет родства. Всякий живет для себя. Был бы твой муж умнее, дельнее, ты бы тоже достигла богатства. У меня есть люди поближе, чем ты. Спроси-ка, сколько стоит вести хозяйство. Сколько стоят слуги, лошади, конюхи? Сколько нужно для детей. И ничего не остается для других. Теперь мельница стоит, а когда мельница стоит, то все равно что мать умерла. Пропусти меня. Ты видела, моя Женечка плакала?

Маня. Я не уйду отсюда. Мне некуда идти. Лягу здесь и умру. Хорошо, нет родства. Пусть! Я не сестра, я просто бедная, несчастная женщина. Я пришла к тебе. Я оглядываюсь, и глаза не выносят блеска твоего богатства. Дома у меня холодно, в окнах стекол нет, со стен течет зеленая вода. Каждая вещь, которая здесь валяется, могла бы осчастливить меня на всю жизнь. Смягчи свое сердце. Взгляни на меня и на себя: мы ведь дети одной матери. Ты вся сияешь, а я худа, как загнанная лошадь, и годилась бы тебе в матери. Мои руки так высохли, что в них едва бьются жилы.

Этель. Кто же виноват? Плачься на бога. Пусть муж работает… Разве мой Давид отказывался когда-нибудь от работы? Никогда! Он всегда думал о том, чтобы делать деньги. Пусть твой муж тоже работает, пусть дети работают. Не жрите столько, не покупайте туфелек, шляпок, корсетов, и из этих копеек соберутся рубли.

Маня (мрачно). Пусть то, что мы тратим на шляпки, достанется моим близким и далеким врагам на всю жизнь.

Этель (сердито). Ты еще проклинаешь? Ты! Ничтожная! Как же иметь дело с такими людьми, как вы? Ты бы ведь меня зарезала. За что? Разве мы ограбили кого-нибудь? Что вам сделал Давид? Если его мельница кормит вас, то этим он плох? Кого Давид обидел? Всю жизнь он думает о вас. Из-за вас нет ни дня, ни ночи. А чем вы платите за это?

Маня. Прошу тебя… помоги мне.

Этель. У меня нет денег.