Король франков

– Вот и отлично. Пусть брат Рено исподволь, осторожно, дабы не спугнуть, подведет Роберта к истине. Пусть откроет ему глаза на действительное положение вещей и научит отличать правду от лжи. Разрушит выстроенный в его мозгу духовный фундамент и начнет возводить новый – мирской! Однако, повторяю, подойти к этому надо весьма деликатно, дабы мальчик не отшатнулся от монаха. Нельзя его совсем оставлять без друзей, как бы он не ушел в монастырь.

– Честное слово, государь, вы как в воду глядите. Ведь Роберт подумывает о том, чтобы стать монахом, так он мне сказал однажды.

– Этого ни в коем случае нельзя допустить, Можер, ведь он единственный наследник! Потеряв его, Франция лишится короля; после меня некому наследовать трон. Понимаешь, чем это может обернуться? Крахом королевства! Кто возглавит его? Оно погибнет в огне междоусобных войн, если, конечно, Карл Лотарингский не примчится из Брюсселя, чтобы стать королем. И еще. Королева Сусанна начинает выводить из терпения не только Роберта, но и меня. То плачет, то устраивает истерики, то вновь пытается штурмом овладеть неприступной крепостью. Роберт избегает ее, а она преследует его, постоянно напоминая о супружеском долге. Скоро ему это окончательно надоест, и вот тогда… Монастыри хорошо умеют хранить свои тайны, кто знает, какой из них приютит юного послушника?

– Из этого я вижу неплохой выход, государь. Эту парочку надо попросту развести.

– А приданое? Ее земли, которые отошли к Франции?

– Что в них толку, если государство останется без короля?

Гуго медленно зашагал к окну. Встал и, уставившись на темнеющую вдали громаду Булонского леса, задумался.

– Но есть и другой выход, – подошел сбоку Можер. – Мне он кажется наиболее подходящим. Ей-богу, будь я королем, как ваш сын, так и сделал бы.

– Что именно? – повернулся к нему Гуго.

– То, что вам однажды пришло в голову: отправил бы супругу в монастырь, пока сам от нее не сошел с ума.

Король долго молчал, созерцая последний мартовский снегопад, устилающий огороды у мыса Сите и исчезающий бесследно в водах Сены.

– Может быть, это и будет наилучшим решением, – промолвил он.

Спустя несколько дней новая королева, стоя на обломках неудавшегося брака и вконец измученная ревом плоти, стала бросать красноречивые взгляды на Можера. Расчет ее при этом был прост: вдруг удастся увлечь нормандца, а нет – так подружиться с ним?

Нормандец не обращал на это внимания, пышные формы фламандской вдовы не пробуждали в нем альковных настроений. Взгляды эти не ускользнули от внимания друзей, и однажды за обедом во время очередной стрельбы глазами, Маникор негромко сказал приятелю:

– Кажется, провансальская химера начинает пускать в твою сторону стрелы, пропитанные эликсиром любви. Погляди, она мечет их одну за другой.

– Только слепой не увидел бы, как она мечтает наставить муженьку рога, – поддакнул Вилье. – Причем не с кем-то, а с его братом.

– Тебе надо пресечь эти атаки на твою добродетель, Можер, – сказал Субиз. – Положи этому конец, иначе эта истеричка набросится на тебя при всех. Скажи ей что-нибудь по этому поводу, пусть забросит лук подальше.

Можер допил вино, утер губы и, поймав очередной недвусмысленный взгляд Сусанны, сказал ей:

– Ваше величество, позвольте спросить: когда мы играли вчера в мяч, кто выиграл, вы или я?

– Выиграла я, граф, – с улыбкой ответила Сусанна, – но это, видимо, потому, что вы были немного рассеянны.

– Я отдал вам ваш выигрыш? Ведь помнится, мы играли на деньги.

– Разумеется, граф.

– И я не остался вам должен?

– Ну конечно же, почему вы спрашиваете?

– Слава богу, мадам, а то я подумал, ловя на себе ваши взгляды, будто у меня случился провал в памяти.

Лицо новой королевы франков надолго попрощалось с любезной улыбкой, взамен явив плотно сжатые губы и обрызганные легкой пунцовой краской щеки. Как следствие – взгляд потух, зрачки бесцельно забегали по столу.

Однако это был смелый выпад, ни один не позволил бы себе такого, только нормандец. Сусанна тотчас хотела вскипеть и поставить его на место… но мигом остыла. Во-первых, не нашлась сразу что ответить, и момент был упущен, а во-вторых, не захотела обострять отношений с двором, зная, какой вес имеет здесь сын Ричарда Нормандского.

И она, стиснув зубы, промолчала. Однако удар попал в цель: стрелы сыпаться перестали.

Глава 14 Сестра Моника

Наступила Пасха, но послов от маркграфа Испанской марки все не было. Гуго отправил Борелю послание, и в конце апреля получил от него ответ: помощь в борьбе против мусульман уже не требуется; орда сарацин так и не появилась у берегов Барселоны и больше уже не появится, так донесли ему лазутчики.

Гуго задумался, ища истинную причину. Вариантов было несколько. Не желая приносить вассальную присягу на верность королю, Борель на каких-то условиях сумел договориться с мусульманами. Ему могла помочь Испания, Мадрид все-таки ближе. Наконец рука дружбы протянулась к нему из южных герцогств и графств – сильных областей, не признающих власти короля. Как бы то ни было, картина вырисовывалась безрадостная: юг продолжал оставаться независимым.