Король гоблинов

Вслед мне летел хриплый смех, и было ясно, что гоблины рано или поздно меня настигнут. Они отпустили жертву не из милосердия, а желая насладиться охотой. Но, несмотря на боль от полученных ударов и текущую изо рта кровь, говорившую о внутренних повреждениях, я мчалась между деревьев, как раненая лань. Мне никогда не приходило в голову задуматься, что чувствовали животные, которых я преследовала и убивала. А теперь сама оказалась в роли добычи. Ирония ситуации горчила на языке.

В боку кололо, в горле пересохло, а глубокие вдохи не приносили облегчения. Стремясь оторваться от гоблинов, я перепрыгнула через гнилой ствол дерева, приземлилась на сырые растения и подвернула лодыжку. Поковыляла дальше через перелесок и в конце концов свалилась в овраг, ударившись ногой о камень. Боль, резкая и горячая, пронзала меня при любой попытке пошевелить ступней. Похоже, кость сломана. Оставалось лишь сидеть на месте и ждать, когда явятся преследователи.

Они наверняка начнут истязать и пытать меня, а затем убьют. Быстро, если повезет. Но вряд ли гоблины окажут такую любезность и, скорее всего, захотят наиграться с жертвой, как кошка с мышкой. От этих мыслей зрение помутилось.

Рядом со мной что-то прошуршало, и я застыла на месте, когда по коже скользнула прохладная чешуя небольшой белой змеи. На хвосте виднелись следы клыков, похоже, от другой змеи, если откинуть предположение, что она пыталась укусить сама себя. Несмотря на окраску, свойственную альбиносам, тварь явно была ядовитой, если я правильно помнила наставления отца.

Над головой раздались шаги, а тихий голос в сознании прошептал: «С помощью корней, клыков и железа». Что бы ни задумали сотворить со мной гоблины, это наверняка окажется во много раз хуже того, что я собиралась предпринять.

Так что я схватила змею и подставила ей для укуса ладонь. Мир вокруг растворился.

14. Что есть и чему никогда не бывать

Я подскочила на постели, задыхаясь от пережитого кошмара. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Все казалось таким реальным… абсолютно реальным. Его голос, его прикосновение, его приспешники. Лишь слегка придя в себя, я поняла, что очутилась не там, где ожидала. Не на илистых берегах реки царства мертвых, а в уютном деревянном доме, где провела все детство, в большой спальне с низким потолком. Здесь всегда было многолюдно, учитывая наличие шести старших сестер, но сейчас их нигде не было видно.

Я удивилась, что помню об испытании, и понадеялась, что Хель не услышит мои мысли.

«Поверь, дорогое дитя, – отозвался голос, от звука которого тело тут же покрылось мурашками, – последнее испытание ты будешь помнить до конца жизни, безуспешно стараясь забыть».

Я принялась оглядываться по сторонам, одновременно пытаясь подняться с постели, только чтобы упасть обратно от приступа головокружения. Ножки кровати скрипнули по полу. Мне же оставалось лежать, пережидая, пока перед глазами не прекратят плавать черные точки, и размышлять, что же случилось.

Внезапно я поняла, что тело снова стало… целым. Повреждения, полученные у Лидиана в плену, исчезли. Застарелые шрамы тоже не болели. На гладкой коже рук не было мозолей и ран. Обе груди вновь занимали положенное место и слегка округлились. Прикоснувшись к щеке, я не обнаружила следов от когтей гоблина. Но как? Что произошло?

– Эбба! – воскликнул из-за двери знакомый голос, а с лестницы донеслись шаги.

Вскоре в спальню вошел мужчина, который наклонил голову, чтобы не удариться о притолоку.

Кого он назвал Эббой? Мама дала мне такое среднее имя, чтобы уравновесить мужское первое. Но никто раньше не обращался так ко мне. Зачем? Ведь я не могла быть женщиной, являясь наследником рода.

Высокая фигура выпрямилась, и мужчина подошел к моей постели. Это был Сорен и в то же время не Сорен. Я с приоткрытым ртом смотрела на него, где-то в глубине души чувствуя, что он был настоящим, как до того Лидиан и родители. Однако в этот раз он выглядел по-другому.

Несмотря на жару, молочно-белую, почти бесцветную кожу укрывал легкий плащ с капюшоном. Глаза из сиреневых превратились в ярко-розовые, почти красные. Волосы остались платиновыми, но без голубоватого оттенка. А еще Сорен, без всякого сомнения, был человеком.

Как он однажды рассказывал, необычную внешность ему придавала генетическая мутация. Значит, я оказалась в мире, где мы оба являлись людьми. Ничего удивительного, что врожденная черта осталась, лишь приобрела форму, привычную для нашей расы.

Как и все другие версии моей судьбы, эта действительность казалась абсолютно реальной, хотя и походила на мечту, идеальное течение жизни без кровопролития, жестокостей и насилия от гоблинов. Да еще и с человеческим вариантом Сорена, влюбленного в меня.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Я же была слишком шокирована происходящим, чтобы предпринять хоть что-то.

– Эбба, – прошептал Сорен так благоговейно, словно мое имя являлось для него глотком свежей воды после целого дня жажды. – Ты проснулась.