Король Красного острова

За скалой на берегу обозначилась тропка, капитан Жорж решительно ступил на нее и взмахнул рукой:

– За мной!

Через полтора часа тропка привела наших героев к пикету, обложенному камнями, из камней выглядывал толстенный ствол пушки с прислоненным к нему банником – гигантским шомполом. Пушкаря подле пушки не было.

– Значит, пройдем без бумаг и уплаты пошлины, – довольно хохотнул капитан Жорж и перелез через каменный бастион. Сделал это без натуги, как опытный гимнаст, умеющий ходить по камням и стенкам.

Устюжанинов перемахнул следом. Они отошли от бастиона на сотню метров, как неожиданно возле орудия появился дежурный пушкарь, почесал затылок костлявыми пальцами и прокричал им вслед:

– Эй! Вы куда?

Капитан Жорж ткнул пальцем в пространство:

– Туда!

Пушкарь вновь начал скрести пальцами затылок – быстротой реакции он не отличался. Как, впрочем, и сообразительностью. Когда он пришел к какому-то выводу, нарушителей границы порта уже не было видно.

Нашим героям не повезло – в маленькой гавани порта ни одного судна, идущего на Иль-де-Франс, не оказалось – ни французского, ни голландского. Стоял только дряхлый португальский фрегат, приписанный к Макао, и больше ни одной посудины.

Фрегат никуда не отправлялся, ему требовалась основательная починка. Пушки на фрегате были ржавые, наполовину съеденные морем, пушки надо было менять – так же, как и такелаж.

У ворот порта, который был и морской гаванью и фортом одновременно, высилась, прикрытая деревьями, небольшая контора, занимавшаяся морскими и портовыми делами, заправлял ею степенный француз в небрежно натянутых на толстые мускулистые ноги лосинах, со складками на коленях и выпученными от жары рыбьими глазами – ну будто бы треску выволокли на берег и бросили там жариться на солнце. Звали его месье Бюваль.

– Месье Бюваль, как ваше драгоценное здоровье? – попробовал подкатиться к нему на лихом рысаке капитан Жорж – судя по всему, они были знакомы и раньше.

Месье Бюваль на медовый тон бывалого морского волка не обратил внимания совершенно никакого, он даже бровь не приподнял – сделал вид, что не знает капитана Жоржа вообще, хотя такой сапфир среди серого морского люда незамеченным быть просто не мог…

Натянув на нос какую-то мутную стекляшку – половинку пенсне, от второй половинки остался только железный ободок, – портовый конторщик углубился в чтение какой-то мятой, в пятнах морской воды бумаги.

Людей, стоявших перед ним, он демонстративно не замечал.

Лицо у Устюжанинова вспыхнуло, будто опаленное огнем, стали видны даже белесые, выжаренные солнцем брови. В следующую минуту он совершил поступок, совершенно неожиданный для себя – выдвинулся вперед и что было силы хлобыстнул кулаком по столу, за которым сидел конторщик.

Тот от грохота подскочил, вытянулся перед Устюжаниновым, словно перед генералом – похоже, только сейчас заметил офицерскую куртку с золочеными пуговицами, – испуганно захлопал одним глазом, прикрытым стеколышком пенсне, второй глаз, обрамленный пустым железным ободком оправы, даже не дрогнул – опущенное веко будто бы прилипло к нему.

– Я – адъютант его сиятельства графа Беневского, который сейчас находится на Иль-де-Франсе, в резиденции генерал-губернатора, – важно заявил Устюжанинов, топнул сапогом, – со мной… – он повернулся, обвел рукой своих спутников, – со мной экипаж пакетбота, потерпевшего крушение, – тут голос Алеши налился металлом: – Нам срочно нужно на Иль-де-Франс, в Порт-Луи.

– С первой же оказией, господин адъютант, с первой же оказией, – голос у конторщика сделался каким-то бабьим, несерьезным, визгливым, – но… – он по-куриному раскинул руки в стороны, – пока ни одного судна на Иль-де-Франс нет. Надо ждать, господин адъютант.

– Ничего, мы подождем, – сурово проговорил Устюжанинов, добавил присказку, которую на Камчатке часто произносил священник-отец, – нам не привыкать.

На лицо Устюжанинова наползла тень: как он там, батюшка-то, жив ли? И что там, на Камчатке? Наверное, еще лежит снег… Как давно он не видел снега. Губы Алешины предательски сморщились, дрогнули, боясь, что их слезливую дрожь засечет конторщик и все поймет, Устюжанинов приложил к ним пальцы.

Конторщик ничего не заметил, испуг, в котором он пребывал, еще не прошел.

– Вам следует снять квартиру, господа, – посоветовал он, – потому что кто знает, когда придет корабль… Порт у нас маленький, крупные корабли часто проплывают мимо, не опуская гордо поднятых парусов…

– Я же сказал – будем ждать, – перебил его Устюжанинов.

– Ага, – конторщик открыл рот и тут же закрыл его. Говорить он начал лишь когда ему это позволил Устюжанинов. Капитан Жорж молча отступил в сторону и теперь с уважением поглядывал на Алешу.

– А насчет жилья советую вам, господин адъютант, обратиться к лекарю Жаку Говердэну. – конторщик склонил перед Устюжаниновым голову, – он – человек одинокий, дом у него большой и многие, кто приезжает к нам, останавливаются у него, – месье Дюваль выпрямился и открыл второй глаз – дом господина Говердэна заменяет в Дофине постоялый двор.

Совет был дан дельный и что важно – вовремя.