Король русалочьего моря

Она никогда не думала, как же это прекрасно – дышать. Воздух был горьким и царапал лёгкие, как песок, но он был сладок, как весь мёд Минайрос, и прекрасен, как свет её камня. Она наслаждалась каждым вдохом, закрыв глаза – и тут воздух прекратился!

В гибельном ужасе она распахнула глаза и первое мгновение отчаянно пыталась сообразить, что происходит – а сообразив, даже оцепенела от целого шквала эмоций.

Этот сумасшедший, вообще без головы фламандец её целует! Вокруг плавают кругами хищные твари, у неё пылают руки, она, вообще-то, его сеньора – а он её целует!

Её ладони зачесались вовсе не огнём, а простым человеческим желанием закатить ему оплеуху, но она почему-то подумала, что ещё больше вреда его лицу лучше не причинять, и поэтому просто попыталась его оттолкнуть, а когда это ей удалось на секунду, прохрипела:

– Ты, псих, приди в себя!

Ксандер отстранился, нахмурился и уже чуть более осмысленно поглядел на неё.

– Sе… Senora?

Кровь с разодранной щеки смешивалась с морской водой и капала в воду. Зло, угрожающе заскрежетали русалки. Фламандец прикоснулся к своей щеке, посмотрел на кровь на своих пальцах, а потом на тёмную воду и кишащих в ней русалок.

– De geur van bloed… Ze zijn roofdieren.

Из этого Исабель поняла только слово «кровь», что было как-то очевидно даже, но тут безумный фламандец сделал новую странность – подхватил её на руки и ринулся бегом из воды на берег. Впрочем, эту странность она одобряла, тем более что огонь в ней утих, и силы ушли тоже, поэтому она не стала трепыхаться, пока он не добрёл до берега и не опустил её на гальку, сам устало сев рядом. Анна метнулась к ним, и уже на неё он вскинул глаза так, будто впервые видел.

– Anna, waarom ben je hier? И откуда тут сеньора Исабель?

Наконец-то иберийский, с облегчением подумала Исабель, осторожно откидываясь на спину и глядя в небо. Руки болели, голова раскалывалась, её начал колотить озноб, и горло немилосердно саднило, так что говорить не хотелось совсем. Но было надо.

– Это я приказала.

– Сеньора попросила, – поправила Анна, укрывая Исабель и пледом, и снятой с себя шалью. – Ксандер! Мы говорили тебе, что это опасно!

– Но как Исабель оказалась в воде? Что случилось?

– Ох, Ксандер…

Исабель чувствовала, что они оба смотрят на неё, особенно на шею, которая наверняка уже начала наливаться синяками, но смотреть на них в ответ ей совершенно не хотелось. Смотреть хотелось на звёзды. И думалось совершенно не о том, что тут у них живет в воде и почему, а о том, что жизнь – совершенно замечательная штука: лучше, конечно, когда ничего не болит, но и так ничего, сойдет вполне.

– Ты пошёл плавать с русалками, – сказала она звёздам и нехотя повернула голову; голос её был ещё хриплым, и она откашлялась. – Потом они тебе спели, и ты совсем сбрендил. Целовался с ними. – Вот уж чего бы она с удовольствием не вспоминала! – Потом они стали заманивать тебя глубже. Ты в курсе, что они едят людей?

– Со мной было бы всё в порядке, – заверил фламандский псих. – И это не объясняет, почему вы оказались в воде, сеньора. И… целовался с ними?

Тут он вдруг задохнулся и покраснел – здесь, в свете маяка и звёзд, это было вполне заметно.

– Не может быть… Сеньора…

– По-моему, ты совсем ненормальный. Хуже Фелипе. Он хотя бы понимает, какая из авантюр может закончиться смертью.

Она снова закашлялась и резко, рывком, села. Голова тут же закружилась, в висках застучало активнее. Посидеть, надо посидеть, и только потом вставать… Она закуталась в плед насколько могла.

– Я жду вас дома, – тихо сказала Анна. – Надо предупредить отца. Вам обоим нужен врач. А ещё я попробую объяснить всё тете Августе раньше, чем она увидит тебя в таком виде, Ксандер.

Исабель не заметила, когда Анна ушла – она была слишком занята, пытаясь согреться, и чувство времени и пространства как-то поплыло, – и тут перед ней оказался уже Ксандер.

– Надо идти домой, сеньора, – он старательно не смотрел ей в глаза. – Идти можете? Позвольте вам помочь.

Исабель подняла голову от коленок, в которые уткнулась лбом в попытке остановить кружение окрестного мира, и вздохнула:

– Принц, я прошу тебя больше не купаться с русалками. Я же говорила, что не позволю убить тебя. Как твой сюзерен, я лучше сделаю это сама, когда ты меня окончательно разозлишь.

– Я могу вас понести, сеньора.

– Думаю, это будет слишком, – сказала она. – Хватит на сегодня романтики и драмы. У меня обожжены руки, а не ноги.

Встать, впрочем, оказалось не так-то просто, тем более сохраняя достоинство: сначала она встала на колени, а потом поднялась как могла осторожно, но помогло это слабо: голова закружилась снова, и она чуть не упала. Но худо-бедно поймав равновесие, она побрела в сторону дома, чувствуя, как рядом, на расстоянии вытянутой руки, идёт готовый подхватить её Ксандер.

В доме горел свет, а на пороге стояли отец Ксандера, Герт и Анна. Герт первый шагнул навстречу Исабель, и вот он разрешения спрашивать не стал – подхватил её на руки, не обращая внимания на слабые протесты.