Король русалочьего моря

– Он мой брат, – сказала Одиль будто нехотя.

– Да? – фламандка на мгновение смутилась, а потом уперла руки в боки, оглядывая их обоих. – Честно сказать, на Альба-то он больше похож.

Белла поняла, что больше не намерена терпеть эту беседу, где непринуждённо обсуждали, как похитили и чуть не убили человека потому, что приняли его за её родича – причём так, словно главное расстройство было в том, что они ошиблись.

– Если бы он был Альба, – заметила она, так холодно, как только могла, – он бы сжег вашу лодку прежде, чем вы бы успели подумать о том, как бы его утопить. А о том, что бывает с теми, кто покушается на Альба, вы узнаете завтра.

Все пятеро уставились на неё; Флора было открыла рот, Ксандер тоже вдохнул, явно собираясь что-то сказать, но их всех опередил Адриано.

– Сабелла, – сказал он. – Твои тут, выходит, как бы и ни при чём. Не любят тут иберийцев, но это и так все знают, а я сам их спровоцировал. И на меня они не из-за угла набросились… хотя милую девушку использовать всё-таки тоже нехорошо, – добавил он, поворачиваясь к фламандцам.

Флора опустила глаза, пусть и на секунду, а Винсент что-то пробормотал.

В глазах Адриано уже блестела знакомая Белле хитрая искорка, и он чуть улыбался – той лукавой полуулыбкой, что была у них с сестрой на двоих. Но она знала его уже не один месяц, и соблазнить её на соучастие таким манером было уже нелегко.

– Это я к тому, – продолжил венецианец, – что они не…

– Не виноваты?

Улыбка Адриано увяла, и Белла понимала, почему. лёд в голосе Одили не стаял ни на волос. Даже Флора снова опустила взгляд, а Винсент поглядывал на неё с опаской, словно на борт забралась одна из русалок. На мгновение даже Белле показалось, что в потемневших зрачках Одили плещется неумолимая вода.

– Вы едва не убили моего брата, – сказала она совсем тихо. – И считаете, что это то, о чём можно забыть?

– Мы правда приняли его за Альба, – тоже негромко сказала Флора, и впервые Белла услышала в её голосе что-то похожее на раскаяние.

– Мне неважно, с кем вы его спутали, – всё так же ровно отозвалась Одиль. – Если бы не Ксандер, он был бы мертв.

– Одиль, – выдохнул Ксандер, – я…

– Подожди, принц, – вдруг сказал Винсент. – Mejuffrouw права. Альба – это Альба, иберийцы… – он махнул рукой, – в общем, мы виноваты. – Он неловко поклонился. – Я могу только просить прощения, mejuffrouw.

Одиль наклонила голову, его слушая, словно размышляя – и Белла вдруг поняла, не веря глазам и ушам, что она не станет возражать. Справедливости ради, согласиться она тоже не согласилась, но с Беллы и этого было достаточно.

– «Альба – это Альба», – повторила она, чеканя каждое слово. – Вы считаете это оправданием?

Винсент резко шагнул в её сторону, сжав челюсти так, что заходили желваки. Адриано вскочил и тут же столкнулся с Ксандером, тоже вставшим на пути фламандца. Лодка опасно качнулась, и Белле пришлось ухватиться за какую-то канатную снасть, чтобы не упасть. Раздался противный скрежет. Может быть, это была мачта, но она невольно глянула в сторону – и увидела, как луч маяка скользнул по чешуе совсем рядом. Лодку, вдруг осознала она, никто не пришвартовал, и все они не заметили, что её отнесло от пирса.

– Мориц был моим другом, – глухо, сквозь зубы, процедил Винсент. – Моим братом почти, нас моя мать в одной колыбели качала! И ты, сеньора, – это слово он выплюнул, – считаешь, что я перед тобой буду оправдываться?

– Винсент, – предостерегающе вмешался Ксандер, кладя руку ему на плечо – но тот её тут же стряхнул.

– Что, Ксандер?! Или ты тоже скажешь, что убийцам твоего брата всё должно сойти с рук? Если хочешь знать, – он сделал ещё один шаг, уже вплотную к своему принцу, и Флора повисла на его руке, на что он не обратил внимания, – с ними не разговоры разговаривать надо, а топить, где видишь! И Мориц тебе то же сказал бы!

– Морица здесь нет, – сказал Ксандер негромко.

– И тому виной Альба!

– И что, если я? – обронила Белла с той надменностью, которой её так долго учили.

Мориц с ней играл и проиграл. Да, это было жестоко, но такова её проклятая суть. И почти смешно: деревенщина фламандец всерьёз считает, что имеет право призвать её, Альба, к ответу?

Винсент рыкнул что-то нечленораздельное или, может быть, фламандское, и едва не кинулся вперед, но Ксандер встал перед ним скалой, рядом с ним поднялся Адриано, а Флора даже взвизгнула, вися на руке у брата.

Белла почувствовала, как её губы кривятся, совсем как у дяди Франко, и как он огляделась – словно бы небрежно и презрительно, но на деле видя всё: и застывшую спину Ксандера, и набычившегося Винсента за его плечом, и вцепившуюся в того Флору, и растерянно хмурящегося Адриано, и…

И тут в ней как будто что-то оборвалось – ровно в тот момент, как её взгляд встретил пронзительный, как клинок, изучающий взгляд Одили.

«Она не знала. Не знала, пока я сейчас…» – додумать эту мысль было… как бежать босой по тонкому, ломкому, обжигающе холодному льду над бездной.