Король русалочьего моря

Маяк всё ещё работал, сияя своим вращающимся глазом над притихшим морем – хоть волн нет, и это уже хорошо, отметил Ксандер, с усилием переставляя ноги. Белла, ругаясь себе под нос, изо всех сил старалась подобрать юбку, и каково было управляться с мокрой до нитки шерстью, можно было и не воображать.

За этими волнениями он перестал смотреть на море, перестал смотреть хоть куда-то, кроме как впереди себя, надеясь, что верно вычислил, где собственно ушедшая под воду дорожка. Сойти с неё сейчас значило бы…

Фелипе, до того старавшийся ему помогать как получалось, сначала вдруг замер, а потом рванулся из его рук прежде, чем ушей Ксандера коснулись первые ноты русалочьей песни.

– Стой!

Ксандер метнулся следом, но какое там: Фелипе словно забыл о своей хромоте. Ещё один рывок, и ибериец уже оказался в волнах по грудь, а вокруг него, сужая круги, вертелись до боли знакомые Ксандеру чешуйчатые тела, и всё громче и громче звучало нечленораздельное, но прекрасное пение.

Где-то за спиной Ксандера невнятно вскрикнула Белла, и он оглянулся – чтобы увидеть, как она оседает в воду, судорожно зажимая уши, и как мучительно искажено её лицо. Первая мысль его была кинуться к ней, но он тут же передумал: даже упав на колени, там, где она была, она не утонет, и хотя бы ей хватало ума не бросаться в объятия русалок – а вот Фелипе…

– Анита! – услышал он голос иберийца, и понял, что дело плохо.

Он было подумал нырнуть, чтобы быстрее достичь Фелипе – благо тот больше никуда не бежал и не плыл, а стоял столбом по шею в воде, таращась с блаженным лицом на поднимающуюся из моря русалку – но не решился. Почему-то в этот раз он видел их как есть – чешуйчатых, с нечеловеческими чертами тварей, а не прекрасных дев, и не понимал их песен, что, глядя на Фелипе, было к лучшему. Почему, он не знал – но спорить с удачей не собирался.

Он зашагал сквозь невыносимо тягучую воду к Фелипе, а русалки тянулись к нему, как раньше, и он отшвыривал их цепляющиеся, противно мокрые руки. Сначала они пытались утихомирить его пением, потом стали раздраженно и удивлённо шипеть, показывая острые, как у рыб, зубы, а когда он добрался наконец до иберийца, не всякий мог бы сказать, на кого они злятся больше.

Зато было сразу видно, кто больше очарован.

– Анита, – нежно произнес Фелипе, гладя по щеке обвивавшую его русалку. – Любимая, почему ты ушла? Я бы смог…

Чего бы он там смог, Ксандер дослушивать не стал – резко дёрнул Фелипе за плечо к себе. Будь это на суше, ибериец бы снес их обоих на землю, но в воде всё было несколько сложнее: он только ушел с головой под волну, и вынырнул, отплевываясь и отфыркиваясь. К несчастью, пыла это ему не убавило.

– Пусти меня!

– Назад! – прорычал Ксандер, сам удивляясь, как это у него вышло, и, пытаясь ухватить чертова сеньора поудобнее. – Они тебя утопят!

– Ты с ума сошел? – в глазах Фелипе плясал свет маяка и отблеск воды, и они были совершенно безумными. – Там твоя сестра!

– Там русалки!

– И она среди них? – Фелипе отчаянно забился у него в руках.

Ксандер, который только успел нащупать его поясной ремень и порадоваться этому – хоть что-то надёжное, что вряд ли порвется, – подавил ругательство.

– Анита!

– Ани дома, – попытался снова воззвать к разуму, а заодно перекричать русалок, Ксандер, – а Белла здесь. Ты не бросишь её в беде?

Лицо Фелипе на мгновение прояснилось, он даже головой помотал, словно стряхивая с себя наваждение, но тут из-за его плеча скользнула тонкая рука, нежно погладив его щеку. Он отвернулся, а когда вновь повернулся к Ксандеру, стало ясно – минута просветления прошла.

– Отпусти меня немедленно, – сказал он тем ледяным и спокойным голосом, какой Ксандер слышал у дона Фернандо и Франсиско, а вот у Фелипе – никогда. – Или мне Приказать?

– Очнись!

– Я, Фелипе Альварес…

Ждать Ксандер не стал: он прыгнул едва не на плечи иберийцу, от души заехав ему по затылку кулаком, в котором для верности зажал нащупанный в кармане компас, а потом подержал немного под водой, пока тот не перестал отбрыкиваться и не обмяк. Недолго – ещё не хватало его утопить, то-то русалки рады были бы – но достаточно, чтобы больше не ожидать глупостей. Всё ещё стараясь держать сам голову сухой, он потащил Фелипе прочь, отбиваясь от лезущих тварей, и наконец достиг Беллы, рывком подняв её на ноги.

Увидев бесчувственного Фелипе, она метнула гневный взгляд в сторону русалок, но Ксандер решительно мотнул головой – ещё не хватало, чтобы она стала с ними драться. Впрочем, мрачно подумал он, возможно, этого и не избежать. Прилив всё прибывал, они уже стояли по шею в воде там, где раньше была тропинка, и дальше выйдет только вплавь – а в этом они русалкам не соперники. Русалок же было всё больше, море уже кипело от их гладких, словно металлических, тел. Заманивающая песня перешла на яростный визг, Белла снова вскинула ладони к ушам, и хотя им до маяка оставалось буквально несколько шагов, Ксандер понял, что сделать эти шаги им не дадут.