Король русалочьего моря

– Но мы не знаем, что это был за план, сеньора. И одобрили его не все, и…

– Какой бы ни был, он для блага Иберии.

– … «Остмарк уже пожалел».

– Можно подумать, мы знаем, как, – буркнула себе под нос Белла, которая всё это время меряла шагами комнату как тигр – клетку, – и вдруг резко остановилась и повернулась на каблуке.

Он замер, готовясь к приступу гнева, а значит – огня. Но гнева в лице иберийки не было, зато было внезапное озарение – глаза она распахнула во всю ширь.

– Остмарк! Точно! Мы спросим Клауса!

Ксандер украдкой глянул на настенные часы. В принципе, до встречи в клубе оставалось полчаса; лишь бы остмаркца удалось найти поскорее. Вылетев в коридор, он поймал себя на мысли, что не так уж сильно досадует на вдруг возникший интерес сеньоры – ему и самому стало казаться, что Клаус был ключом к чему-то неведомому, что было чрезвычайно важно разгадать.

Клауса он нашёл на берегу их озерца под укрытием ив – и не будь на дворе ноябрь, а ивы – уже совершенно облетевшими, ему бы это нипочем не удалось. Ксандер его окликнул, а когда Клаус не ответил – подошёл ближе. Клаус стоял, закрыв глаза и чуть покачиваясь, но не это было в нем самым удивительным.

Клаус играл.

Стоя в прозрачной тени облетевшей ивы, он вскинул к щуплому плечу невидимую скрипку, прижимая её щекой и подбородком; левой рукой он прижимал невидимые струны, а правой – свободно и легко водил невидимым смычком. И так это у него получалось изящно, с грацией давней привычки и немалого умения, что Ксандер почти услышал пение скрипки, почти увидел отблеск фонарей башни на деревянной деке.

Но тут Клаус напрягся, должно быть, почувствовав на себе пристальный взгляд, обернулся – и, увидев Ксандера, смущенно опустил руки.

– Ты меня искал? Прости, я не слышал…

– Искал, – кивнул Ксандер. – Мы хотели у тебя кое-что спросить. Извини, если помешал.

– Что ты, – Клаус махнул рукой – той самой, что только что властно водила невидимым смычком, а сейчас казалась особенно слабой и бессильной. – Я просто… понимаешь, я всегда хотел играть, учился даже. Но отец сказал, что это – ну, что я фон Бабенберг, что это всё забавы, а надо уметь совсем другое, и что тут меня этому научат.

– Чему? – заинтересовался Ксандер, уже слыша издалека, как по сухим листьям к ним идёт Белла.

– Откуда я знаю? – пожал плечами тот. – Но я не в обиде, не думай. Всё равно тут интересно, и потом, я могу играть – хотя бы так. – Его печальные большие глаза сверкнули. – Это уже больше радости, чем быть фон Бабенбергом в доме, где за тобой все следят!

– Долг есть долг, – строго сказала подошедшая Белла, которая явно слышала только эти последние слова.

Тонкая шея Клауса под расстегнутым воротничком пошла красными пятнами, и на мгновение казалось, что он поспорит – но он опустил голову.

– Ты, конечно, права, – сказал он тихо. – Отец тоже так говорит. Только извините, но я не очень понимаю, в чём этот самый долг. Раньше было понятно, хранить артефакт Остмарка и всё вот это. «Пока мы храним державу Рудольфа, Остмарк свободен и земля под защитой», – процитировал он, должно быть, своего отца, – ну, как со всяким артефактом, но теперь…

– А теперь? – подсказал Ксандер, когда тот умолк.

Клаус немного поборолся с собой, но потом снова безнадёжно махнул рукой.

– А ладно, всё равно же все знают! Да, мы отдали артефакт, это правда! Вы это хотели знать? Так это не бог весть какая тайна!

– Это то, что мы хотели знать, – согласился Ксандер, – но это не всё. Скажи, а как это происходило?

– Откуда я знаю? – повторил Клаус. – Меня на это… дело не брали. Но отец передал его честь честью, даже не сомневайтесь. Это же моя родная земля, я это чувствую, как все.

– А кому? – вставила Белла.

– Аненербе, – сказал Клаус легко и удивлённо. – Ну да, а вы разве не знаете? Хотя да, наверное, не все знают, но теперь-то… Орден Аненербе, они себя так зовут. Армии армиями, но мы же понимаем, что армии не всё решают, да?

– Что-то да решают, – вспомнил слова Одили Ксандер.

– Конечно, – горько согласился Клаус. – Им всем, – он неопределённо махнул рукой в сторону башни, – легко рассуждать, что надо не сдаваться, надо сражаться до конца… А ты видел Вену, Ксандер? Легко быть стойким, когда отвечаешь только за себя.

– А этот орден, они тевтоны, что ли? – Белла подалась вперед и даже немного понизила голос, словно боясь, что их услышат, хотя Клауса её манипуляции скорее озадачили, чем успокоили.

– Да кого там только нет, – ответил он. – Хотя тевтонов достаточно, конечно. У них даже магистр – не тевтон, кстати.

– А тебе откуда это известно? – поднял бровь Ксандер.

– Слушайте, – это у Клауса вышло даже чуть раздраженно, – я всё-таки из Остмарка, у нас с тевтонами один язык. Неужто вы думаете, что я акцент не расслышу, если он есть? И тевтонский, и остмаркский я знаю хорошо, и точно вам говорю – он не тевтон. Вот кто ещё – поди рассуди, я не со столькими говорил на моем языке, чтобы так разбираться.

– Так ты его видел? – чуть не подпрыгнула Белла.