Король русалочьего моря

Катлина подняла к Ксандеру бледное лицо. Она плотно сжала губы, стараясь явно не разреветься, но её уже налившиеся слезами глаза её выдавали. При виде этих слёз у него что-то тоскливо и требовательно сжалось внутри тугой пружиной, а в голове стало холодно и ясно. А ещё он понял, что теперь-то точно сварит приворотный яд, чего бы это ни стоило.

– Пойдём, – сказал он ей – негромко, но до слуха иберийских парней наверняка долетело, судя по тому, что в ответ донёсся свист.

– А то подержи омелку-то, девка, – крикнул глумливый голос Хуана, к которому он всё ещё стоял спиной, и намеренно: сейчас думалось, что если бы видел – точно убил бы. – На потискаться-то и грязная фламандка…

Катлине этого хватило, чтобы слёзы побежали ручьями по щекам, и она бросилась прочь под их смех – действительно быстро или во всяком случае со всех ног, немного путаясь в юбке, но даже не запнувшись, и крепко прижимая к груди заветные веточки. Он проводил её взглядом и повернулся. Так и есть. Хуан и Педро. Двое.

Это было хорошо, что двое.

***

– В общем, разбираться было надо там же, звать некогда, а двое… – Ксандер пренебрежительно дёрнул плечом.

– Тоже верно, – согласился венецианец. – Наябедничал, думаю, Хуан, больше особенно и некому.

Ксандер кивнул – уж это-то умозаключение было очевидным.

– Зелье-то своё сварили?

Ксандер вздрогнул, но вспомнил – нет, про приворотный яд он вслух не сказал, только то, что нечто им соорудить надо, а что именно – это Адриано никак не волновало. Венецианец при одном упоминании махнул рукой: мол, и вникать не буду.

– Пока нет, – признался фламандец. – Там ещё надо кое-что найти. Вербену вот…

– Вербену-то легко, – отмахнулся Адриано.

Ксандер, не ожидавший со стороны друга каких бы то ни было познаний в травах и медицине, изумлённо на него уставился – так, что венецианец почувствовал, что стоит объясниться. Правда, сделал он это странно: оттянул свой ворот и демонстративно понюхал.

– Ну, духи же! – наконец выпалил он, когда на лице Ксандера не отразилось просветления. – Вербена – первое дело для духов. Мои, вот как думаешь, чем пахнут? Можешь не сомневаться, точно она, я у отца ж их стащил, а Дали всегда говорила, что отец вербеной пахнет.

В этом Ксандер, в ароматах не очень разбиравшийся, был готов поверить Адриано на слово – тем более что его осенило.

– Так это же здорово! Духи!

– Я могу тебе хоть весь пузырёк отдать, только вот не знаю, насколько тебе это поможет, – сказал Адриано с некоторым сомнением. – Там же наверняка не только вербена, а тебе ж надо чистую?

– Это неважно, – нетерпеливо пояснил Ксандер. – Взять чистую я найду где!

***

– Духи? – с сомнением переспросила Мерит-Птах.

Она сидела на небольшом, ею любимом стульчике, но на его двойника, такого же изящного и похожего на треножник, Ксандер садиться не рисковал: уж больно невесомым тот выглядел. Заметив ещё на первом уроке сомнения ученика, миниатюрная целительница завела в своих владениях и обычный стул под фламандскую стать, так что сейчас ей приходилось смотреть на него почти настолько же снизу вверх, как тогда, когда они оба стояли.

– Впереди же Рождество, – пояснил Ксандер. – Я бы хотел сделать подарок.

Мерит-Птах прищурилась, но встала и потянулась к одной из полок. Это было удачно: ни одна бутылочка и ни один мешочек в её богатой коллекции не были подписаны – как объясняла она сама, для того чтобы если кто что-то и брал, то только то, что может сам опознать. Частично поэтому Ксандер и решил попросить её напрямую, сомневаясь в том, что духи Адриано так уж верно дадут ему представление об искомой вербене.

– Никак не пойму, почему вас, северян, так тянет на всякую траву, – пожаловалась тем временем целительница. – Другое дело, если масляную пирамидку на голову – вот это, я понимаю, настоящие духи, и не выветриваются! Хотя конечно, у вас тут совсем не так тепло…

Ксандер представил себе, как ходит по окрестностям с вымазанной растаявшим маслом шевелюрой, вздрогнул и поспешил забрать благоухавший мешочек, рассыпаясь в благодарностях, к которым его маленькая учительница испытывала слабость.

– Духи, значит? – улыбнулась она, когда он забирал из её пальцев мешочек. – А вы знаете, как они делаются, кстати?

Ксандер понятия не имел и приготовился уже мычать что-то невразумительное под проницательным взглядом бездонно-тёмных глаз, когда выяснилось, что ответа от него никто и не ждал.

– Ничего, научитесь, – утешила его Мерит-Птах, всё ещё лукаво улыбаясь. – Дело молодое. Когда же, в самом деле, вам ещё и… делать духи, как не сейчас.

***

Следующими в списке – и, собственно, замыкающими – были загадочная бриония и цветки папоротника. С цветками папоротника было совсем плохо, несмотря на то, что он знал, где был по крайней мере один.

—… и передай Ксандеру привет, – услышал он, подходя к двери спальни сеньоры.