Король Севера. Измена

Воротник чересчур узкого камзола давил, создавая ощущение накинутой на шею петли. Тяжелый, подбитый бурой лисицей плащ пригибал плечи к земле.

Если все короли так отвратительно чувствуют себя в дни коронации, что толку удивляться, что первые приказы касаются повышения налогов?

Когда-то давно, еще будучи принцем, Линель полагал, что этот момент станет самым счастливым в жизни. Он представлял себе теплый летний день, площадь перед дворцом, украшенную цветами, залитую солнцем, многочисленных лордов, преклоняющих колени, рукоплещущую чернь… А получил жалкую горстку придворных, сугробы снега и хмурое небо над головой.

Эта поспешная коронация была не его идеей. Если бы кто-то пожелал слушать, он назначил бы ее на первый день весны. К тому времени большинство приглашенных лордов успели бы приехать в столицу, и корона надевалась бы в присутствии многочисленных свидетелей со всей страны. И церемонию можно было бы провести как положено, с роскошью, приличествующей положению Линеля.

Но нет! Получив известие о сдаче Зубца, засуетились королевские советники. Суровые времена, по их мнению, требовали суровых мер, и одной из этих суровых мер стала немедленная коронация Линеля. На это не было времени осенью, когда король разъезжал по стране в поиске союзников, на это не было времени потом, когда он лежал с искалеченной ногой в землянке Селиссы, и это дело не могло ждать теперь.

–Пред лицом народа вам надлежит стать законным королем как можно быстрей, – безапелляционно завил лорд Молдлейт, а потом, уже спокойнее, добавил:

–Лорды непостоянны, ваше величество, чего уж говорить о простом народе. Узрев победы Холдстейна ваши подданные могут усомниться в вашем величии, и для всех нас будет лучше, если они задумаются: пойти против ставленника богов или простого человека.

На удивление Линеля, его верный союзник Байярд поддержал Молдлейта.

–Лорд прав, чем законней выглядит ваша власть для народа, тем трудней будет поднять его против нее, – сказал он, пожав плечами, и Линель смирился.

Церемонию проводил жрец Вудэка. Старый, сгорбленный, похожий на сморщенную сливу, он опирался на руки двух молоденьких прислужниц, совсем девочек, при одном взгляде на которых Линеля обуяли неприличные мысли. По давным-давно установившейся традиции коронация происходила под открытым небом, на площади у дворца. Специально для такого случая плотники соорудили помост, и холодный порывистый ветер предпринимал безуспешные попытки сбросить жреца наземь.

Народу собралось немало. Простолюдины, сбившиеся в серую массу, толпились в стороне. Порывы ветра доносили до Линеля запах сивухи, которой верные подданные грелись в ожидании его величества. Многие женщины держали на руках младенцев, возможно, для того, чтобы после поднести их для благословения королю – это считалось хорошей приметой.

Рядом с помостом стояли благородные лорды, успевшие собраться на коронацию: лорд Уолдер Молдлейт с сыновьями: младшим Даггардом и средним Фадриком (старший, Линнфред, уехал в земли лорда) и давним другом Ориллом Шейдом, лорд Эррин с наследником, лорд Бриенн, Огден Райсен с дочерью, лорд Перрье, возле которого с благожелательной улыбкой расположился Дунстан Кэшор, лорд Вольг, лорды Ульпрель и Мальдер… Верный Байярд – с недавних пор лорд Зольтуст… Были и многие другие – кто в одиночестве, кто в сопровождении кучки вассалов, спешащих присягнуть новому королю. Линель скользнул взглядом по каждому, невольно задаваясь вопросом – кто действительно верен ему, а кто притворяется. Ответить на вопрос могло лишь время…

Возле жреца стояла Селисса, одетая в рыжую лисью шубу, из-под которой выглядывало красное платье. Знатные фрейлины окружали королеву, среди них она казалась рубином в благородной оправе. А справа подле прислужников Вудэка на небольшом столике стоял сундук с короной.

Усыпанного драгоценными камнями обруча Линель не видел со смерти отца. По сложившейся традиции, только благословленный богами правитель мог носить его, а до тех пор короне надлежало пребывать в покое. Теперь крышку сундука откинули, и один из прислужников запустил в него руку, готовясь в положенный момент извлечь символ королевской власти и передать старому жрецу.

Линель приблизился к старику, склонил голову и сел в приготовленное кресло. Жрец встал позади, положил холодные морщинистые руки на голову его величества. Громко и монотонно зазвучали слова молитвы. Две юные служительницы богов по-прежнему поддерживали старика за локти с обеих сторон.

Ветер стал еще холоднее. С неба посыпалась ледяная белая крупа. Солнце, скрытое за тяжелым серым облаком, напрасно пыталось хоть на мгновение озарить происходящее на земле.

Линель очень сомневался, услышат ли что-нибудь боги в такую погоду.

В довершение всего над площадью закружили вороны. Огромные черные птицы лениво нарезали круги над помостом, с каждым кругом опускаясь все ниже и ниже. Наконец, один из них, самый крупный и самый наглый, спикировал прямо к ногам короля, вздымая крыльями успевший нападать на помост снег, и сел напротив Линеля, уставившись черными бусинками глаз.