Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы

Сказать, что Констан (1585–1647) был паршивой овцой в этом семействе, означало бы отнестись к нему более чем снисходительно. Агриппа приложил все усилия к тому, чтобы воспитать его истинным гугенотом, но из этого ничего не вышло. Не сказать, чтобы Господь обделил сынка талантами: он всю жизнь прекрасно играл на лютне и виоле, ухитряясь даже иногда кое-что заработать себе этим на жизнь. Отец при наличии некоторых связей попытался дать хороший старт его карьере, но Констан быстро пристрастился к картам и выпивке, так что со службы его прогнали. Далее ему пришлось бежать в Голландию, спасаясь от долгов. В 1608 году он женился в Ла-Рошели, разумеется, без разрешения отца, на дворянской вдове Анне Маршан. В 1612 году Констан на дуэли убил человека, но это не особо прогневало отца, ибо подобные вещи почитались делом чести. Годом позже суд Ла-Рошели приговорил его к смерти за то, что он помог своему другу похитить девушку, дочь королевского прокурора, да еще отыскал священника с подмоченной репутацией, согласившегося обвенчать влюбленную парочку. Вдобавок Констан начал проявлять колебания в приверженности протестантской вере и склоняться к католицизму.

Это переполнило чашу терпения отца, который в гневе изменил завещание, лишив наследства своего сына, «погубителя имущества и чести своего рода». Старик разделил земли между двумя дочерьми, которые вышли замуж за гугенотов.

В 1619 году Констан, прознав, что у его жены есть любовник, убил его 30 ударами кинжала. Далее шестью ударами он расправился с неверной женой. Кстати, этот поступок нашел полное понимание в обществе, ибо также являлся делом защиты чести.

Вскоре самого Агриппу приговорили к смерти (в четвертый раз!) за участие в интригах против регентши, Анны Австрийской, и он был вынужден бежать в Женеву, где и скончался в 1630 году. Однако Констан к тому времени успел поучаствовать в различных интригах, связанных с надеждами английских протестантов разжечь войну между гугенотами и католиками во Франции, причем неоднократно предавал гугенотов, включая своего отца, в порыве слабости поверившего в его раскаяние и верность делу протестантства. По воспоминаниям современников, сын Агриппы обладал неотразимым шармом авантюриста, умевшего расположить людей к себе. Невзирая на такого рода заслуги перед католицизмом, по приказу губернатора Аквитании, католика, герцога д’Эпернона, его посадили в тюрьму в Бордо (в общей сложности Обинье-младший отмотал сроки в семи тюрьмах во Франции, не считая каталажек за границей).

Надо полагать, порядки в этой тюрьме были не так уж суровы, поскольку Констан вскоре получил разрешение выступать в городских концертах с игрой на виоле и лютне. Ему также удалось соблазнить дочь начальника тюрьмы, Жанну де Кардильяк, на которой заключенный женился в декабре 1627 года. Примечательно, что герцог д’Эпернон согласие на заключение этого брака дал, но приказал семье Кардильяк навсегда порвать какие-либо связи с блудной дочерью. Отсюда понятно, почему молодая женщина полностью лишилась поддержки своей родни. Из тюрьмы Констана вскоре выпустили, и он продолжал участвовать в заговорах, на сей раз на стороне Гастона Орлеанского против Ришелье, за что в 1632 году вновь попал в кутузку города Ниор. К тому времени он уже был отцом двух сыновей, Клода и Шарля. В 1635 году, между 24 и 27 ноября в привратницкой этой тюрьмы, где Жанну д’Обинье приютили из милости, родилась девочка, которую четыре дня спустя окрестили Франсуазой.

Можно сказать, что Констан был неверующим, меняя свои религиозные убеждения как перчатки; Жанна же была преданной католичкой. Естественно, в ту эпоху борьбы с Реформацией католики стремились всеми силами направлять заблудших протестантских овечек на путь истинный. Жена губернатора города, баронесса де Нёйан, на основании какого-то отдаленного родства взялась за организацию крещения новорожденной, дабы ничто не препятствовало спасению невинной души младенца. Крестной матерью стала девятилетняя дочь баронессы, Сюзанна, будущая маршальша де Навай.

Нежеланный ребенок представлял собой настоящую обузу для Жанны, и это навсегда определило напряженные, лишенные тепла отношения между дочерью и матерью. До трех лет девочка, по обычаям того времени, была отдана под опеку кормилицы в крестьянскую семью. Далее Жанна д’Обинье решила отправиться в Париж, дабы ходатайствовать там об освобождении мужа, и девочку согласилась забрать сестра Констана, Луиза-Артемиза де Виллетт (вторая сестра, Мария, к тому времени уже скончалась, и причитающееся ей по завещанию имущество отца отошло к ее детям).