Король, у которого не было сердца

Он потянулся к ней, успел прикоснуться пальцами к её щеке, но Самира решительно упёрлась руками ему в грудь:

– Тони, нет.

Удивительно, каким многогранным может быть одно короткое слово. Можно бросить его не подумав, словно выплюнуть потерявшую вкус жвачку. Можно пропустить его через призму кокетства, подразумевая что-то совсем иное. Обращённое к самому себе отрицание беды не пройдёт полосу препятствий из боли, даже если прокричать его аккомпанементом к собственному воображаемому концу света. Словом «нет» можно решить судьбу, перечеркнуть жизнь.

И при всём имеющемся разнообразии у Самиры отрицание получилось особенным. Казнь одной несправедливо осуждённой, прекрасной мечты. Её короткая жизнь оборвалась со звуком глухого удара, с которым топор палача вонзается в колоду и потом ещё долго отдаётся в ушах зловещим эхом.

Тони оцепенел. Кожа на его лице приобрела сероватый оттенок, улыбка медленно сошла с побледневших губ. Дрожащими пальцами он трепетно погладил Самиру по щеке – напоследок – и рука дёрнулась к собственной шее. Оттянув воротник, Тони с шипящим свистом выдохнул, но вновь наполнить лёгкие воздухом уже не смог, как будто опять оказался под водой.

Самира испугалась, но лишь на мгновение. Она всё ещё держала руки на его груди, и только это не позволяло Тони сдаться подкосившимся ногам и осесть на землю.

– Смотри на меня, – тихо сказала Самира.

Он и так смотрел, изо всех сил пытался разглядеть девушку сквозь дребезжащую пелену из выступивших слёз.

– Дыши, Тони, просто дыши. – Самира сама сделала глубокий вдох, показывая, как это нужно правильно делать.

Тони послушно старался, его грудная клетка раздувалась под её ладонями, и с каждым разом болезненные хрипы становились всё тише.

– Вот так, молодец.

Несколько минут они синхронно дышали и смотрели друг на друга. А потом Самира опустила руки, отвернулась и медленно зашагала прочь.

21 Главнокомандующий армией Марилии

Молоток подобного размера пригодился бы великану в охоте на мамонта. Его каменная ударная часть была тяжёлой и громоздкой, а рукоять непропорционально длинной, но это не мешало владельцу инструмента ловко с ним управляться. Горк замахивался так, что даже мухи боялись подлетать к нему слишком близко, и длиннющие гвозди с одного удара входили в дерево по самую шляпку.

– Ну вот, я закончил, – прогремел он звучным басом.

– Я тоже, – ответила Грэйс, отложив кисточку.

Последний час она занималась тем, что выкрашивала массивную дубовую доску с рельефным ажурным узором в белый цвет.

– Сиденье сделали. – Горк довольно хлопнул тяжёлой ладонью по нижней части скамейки, к которой он только что приколотил ножки. – Спинка тоже скоро высохнет – и готов подарок в сад нашей принцессы к её возвращению.

– Сэми очень понравится! – воодушевлённо ответила Грэйс.

Горк, человек-гора, как его называли, вот уже больше двадцати лет числился главным королевским конюхом. На самом же деле могучий великан, чей рост заметно превышал шесть с половиной футов, негласно считался главным плотником, главным садовником, главным мудрым советчиком для всех местных жителей и самым добрым человеком в мире. Если там, в замке на горе, правили короли, то внизу именно Горку принадлежала особенная власть, которой он и не помышлял злоупотреблять.

– Скорее бы они все оказались здесь, – добавила Грэйс. Она волновалась, она соскучилась так, что все внутренности сжимались.

– Думаю, завтра Тарквин доставит Самиру и твоих друзей домой, – добродушно пообещал Горк. – Послезавтра, в крайнем случае.

Если резинку натянуть до предела, опустить в жидкий азот и сделать твёрдой, а потом ударить по ней молотком, то потерявший эластичность материал рассыплется на много маленьких кусочков. Что-то подобное происходит и со временем, заключённым в такие вот рамки. Каждая секундочка мучительно ощущается, когда определяется конечный пункт. Ожидание растягивается и застывает под действием чар нетерпеливости.

– Скажи, Горк, а как часто на Квина нападают всякие вооружённые убийцы? – как бы невзначай спросила Грэйс.

– Не так уж часто, – успокоил великан, – всего пару раз такое было.

– Всего пару раз, – с нервным смешком повторила Грэйс.

– Ты ведь понимаешь, новый король, – пояснил Горк, – пока власть установится, пока все смирятся… время должно пройти.

Радужные перспективы, ничего не скажешь.

– Неужели с каждым новым королём подобное происходит?

– Почти с каждым. Тут главное – год продержаться. Потом обычно выбирают другого короля и конкуренты успокаиваются. Наследный правитель редко пользуется уважением, а вот избранный – другое дело, его не трогают.

Горк тактично не стал уточнять, что по известным причинам Тарквина особенно не жалуют. А Грэйс, в свою очередь, решила не высказывать вслух надежду, что по прошествии положенного срока – скорее бы он закончился – народ выберет себе другого подходящего короля, а Квин заживёт спокойно. Вдруг такие заявления приравниваются к государственной измене?

– Почему Квин тогда путешествует один? – спросила она вместо этого.

Горк развёл руками.