Король утра, королева дня

За завтраком они слушают радио: в новостях рассказывают, как люди разрушают стену между двумя Германиями с помощью молотков и столовых приборов, а еще говорят о невыразимом варварстве в стране, чьи короли когда-то насаживали врагов на длинные деревянные пики.[176] Две ложки йогурта на мюсли, чай из фарфорового чайника.

– Сегодня утром я достигла девяноста восьми процентов.

Ее мать продолжает разливать чай.

– Отправлюсь сегодня. Вечерним паромом.

– Здесь тоже есть места, где можно все сделать.

– Подпольные забегаловки. Я хочу как надо, и по закону. Я ему хотя бы этим обязана. Девочки дали адрес.

Похоже, я не первый курьер, которому потребовался аборт. Господи, даже не верится, что я говорю это вслух…

Правильно распознав голос известной певицы в стиле кантри-и-вестерн, миссис Марион Дойл из Кулока, с Сейнт-Бренданс-авеню, выиграла солнцезащитную полосу с эмблемой «Радиостанции номер один» KRTP-FM для своего автомобиля.

Мать провожает Энью до турникета. Вкладывает в руку дочери конверт.

– Если ты приняла решение, так тому и быть.

Потом поворачивается, уходит и через десяток шагов теряется в толпе пассажиров, спешащих на посадку. В коричневом конверте сто банкнот мелкого достоинства.

– Господи. Мама! Мама!

Поток пассажиров, чемоданов, детских колясок и багажных тележек несет Энью на борт огромного белого корабля.

Она просыпается ночью в своей узкой, как гроб, койке. Пассажиры, с которыми она делит каюту, продолжают спать, очерчивая своим дыханием контуры пространства. На портативном будильнике 02:33. Что случилось? Она не ощущает никаких перемен в ровной вибрации двигателей, гуле кондиционера, глухом постукивании о корпус какого-то предмета, плавающего посреди Северного пролива. Не чувствует, как большой белый корабль пересекает морское течение. Никакого чужеродного присутствия. Скорее, отсутствие.

Да, точно.

Сияние в основании ее черепа погасло, остыло. Ощущение присутствия, которое так долго было частью сути Эньи Макколл, исчезло. Она вышла за край паутины миф-линий, фрагментом которой является ее сознание, и проникла в новые и неведомые географические области.

Поразительное, почти физически ощутимое чувство. Конец войне, стенам секретности вокруг Эньи, которые с каждым днем делались все выше – свет они давно заслонили, – конец шизофрении, из-за которой она днем колесит по городским улицам на своем восемнадцатискоростном, пламенно-желтом вседорожном велосипеде, а ночью – крадется по ним же, преследуя призрак невыразимого, нескончаемого зла. Конец страху и ответственности, которые высасывают из нее жизнь, наваливаясь, словно огромная падающая луна. Можно просто все бросить, жить, любить, работать, развлекаться и быть человеком, той Эньей Макколл, которую настоящая Энья Макколл всегда воображала, когда думала про идеальную Энью Макколл. Иметь отношения, в которых она сможет позволить себе о ком-то заботиться, щедро расточая эмоции. Для этого всего-то и нужно – уйти.

И она понимает, лежа на койке в брюхе огромного корабля, рассекающего течения холодных северных морей, что не может так поступить. Она должна увидеть, чем все закончится. Она должна изгнать болезнь раз и навсегда, чтобы та больше никогда не угрожала ее душе. У нее есть обязанности. Она не может все бросить.

Поздний зимний рассвет застает ее на палубе. Большой белый корабль входит в широкий эстуарий. Доки и причалы, склады, фонари, буйки и бакены, монолитные корпуса сухогрузов с названиями вроде «Нептун Аметист» и «Трансглобал Челленджер». Мимо нее километр за километром скользят краны и штабеля контейнеров с грузами. Белые чайки парят над кильватерным следом, оглашая рассвет хриплыми жадными воплями, высматривая, не выбросят ли парные винты на поверхность что-нибудь вкусненькое. Воздух холодный и влажный; пахнет морем и нефтью, пахнет утром. Мужчина средних лет в синем спортивном костюме бегает трусцой по палубе. Десять кругов – один километр. Он кивает Энье каждый раз, когда пробегает мимо. Его дыхание превращается в облачка пара. Кроме них на палубе никого. Большой белый корабль минует череду шлюзов и молов, чтобы в конце концов причалить. Полиция проверяет пассажиров по мере высадки. Каждый житель страны Эньи автоматически под подозрением. Они сосредотачивают внимание на смуглом юноше, у которого этим утром не нашлось времени побриться. С их точки зрения, он смахивает на террориста. Энья едет в город на такси. Еще слишком рано, клиника не регистрирует клиентов. Она находит открытое кафе, где можно позавтракать – похоже, в этом городе завтракают исключительно тостами. Каждые две минуты официантка плаксивым голосом объявляет «Тост готов!» и ставит тарелку на стол клиента. Энья съедает столько тостов, сколько ее желудок способен принять после путешествия по зимнему морю, но клиника все еще закрыта. Судя по адресу, она недалеко от одного из знаменитых городских кафедральных соборов. Глупо побывать здесь и не поглядеть на достопримечательности. Поскольку первая экскурсия, посвященная «Битлз», состоится только через два часа, она выбирает собор.