Король зимы

– Если бы только Артур сдержал свое слово, – рыдала она, обращаясь к Гвиневере, – если бы он сделал лишь половину из того, что обещал!

– Мама! Мама! – пытался урезонить ее Ланселот.

– Единственное, что я хочу, – это умереть, дорогой мой, – всхлипнула Элейна.

Гвиневера не осталась равнодушной. Она велела принести одежду, приготовить баню и накрыть стол. Несчастным налили вина, перевязали раны, призвали Артура и с вниманием выслушали их истории.

А истории были удивительными. Они распространились по городу и к тому времени, когда мы прибыли в Дурноварию, долетели до каждого уголка Думнонии и даже перепорхнули через границы страны, пересказанные в бессчетных бриттских и ирландских пиршественных залах. Это была настоящая легенда о великих героях. О том, как Ланселот и Борс удерживали Ворота Водяного и как покрыли ковром из мертвых франков прибрежные пески и насытили трупами врагов морских чаек. Франки, говорилось в этой легенде, молили о пощаде, опасаясь вспышек клинка Танлладвира в беспощадной руке Ланселота. Но вопреки мужеству Ланселота за его спиной трусливые защитники крепости сдали ее врагам. Франки оказались внутри города, и если за пределами городских стен сражение было страшным, то здесь оно превратилось в ужасающее побоище. Один за другим падали враги, запруживая узкие улицы, но даже самые великие герои древности не могли бы сдержать столь многочисленных захватчиков в железных шлемах, которые возникали из окружавшего остров моря, как демоны, рожденные кошмаром Манавидана. Отступили герои, которых враг превосходил в числе. Оставляя позади себя груды вражеских трупов, они пятились к дворцу, где Бан, их добрый король Бан, стоя на высокой террасе, всматривался в морскую даль, ожидая кораблей Артура. «Они появятся! – шептал Бан. – Артур сдержит свое обещание!»

Король, толковала легенда, не хотел покидать террасу. Как же так, рассуждал он, появится Артур, а его, короля, не будет на месте? Что скажут люди? Поцеловав руку верной жены, обняв своего наследника, пожелав им счастливого ветра по дороге в Британию, он остался дожидаться Артура. Король стоял неподвижно, обратив взор к морю, которое так и не принесло на своих волнах спасения.

Это была волнующая история. Пока еще думали, что ни один корабль не вырвался из Арморики, рассказывалось и об отряде из Думнонии, людях, ведомых Кулухом и Дерфелем. Именно они позволили врагу войти в Инис-Требс.

– Они дрались, – благородно уверял Гвиневеру Ланселот, – но не могли сдержать врага.

Артур, который сражался против саксов Кердика, с трудом вырвался в Дурноварию, чтобы приветствовать гостей. Он прибыл всего лишь несколькими часами раньше нашей печальной процессии, которая тащилась по дороге, тянувшейся от моря мимо высоких травянистых валов Май-Дана. Один из стражников у южных ворот города узнал меня и впустил нас.

– Вы поспели как раз вовремя, – сказал он.

– К чему? – спросил я недоуменно.

– Артур здесь. Они собираются рассказывать ему историю Инис-Требса.

– Прямо сейчас? – Я глянул в сторону маячившего на западном холме дворца. – Мне бы хотелось послушать.

И мы поспешили войти в город. Меня подгоняло еще и нетерпение увидеть церковь Сэнсама, которую он построил для Мордреда. Но в центре, к моему удивлению, не оказалось ни церкви, ни храма, лишь пустырь, заросший сорняком.

– Нимуэ, – усмехнулся я.

– Что? – переспросил Мерлин.

Желая остаться неузнанным, он по самые брови закрылся капюшоном.

– Некий человечек, – сказал я, – задумал построить на этом месте церковь. Гвиневера призвала Нимуэ, чтобы остановить его.

– Значит, Гвиневера не так уж неразумна? – спросил Мерлин.

– А разве я говорил это?

– Нет, дорогой Дерфель, не говорил. Пошли?

Мы свернули в сторону дворца. Наступил вечер, и дворцовые слуги зажигали факелы вдоль всего внутреннего двора, где уже собиралась густая толпа, безжалостно топтавшая розы Гвиневеры. Все жаждали посмотреть на Ланселота и Артура. Нас никто не узнал. Мерлина скрывал капюшон, а мы с Галахадом были в шлемах с волчьими хвостами, скрывавших лица. Стиснутые в дальней аркаде, мы вместе с Кулухом и еще дюжиной наших людей затерялись в толпе.

И тут, в ночной полутьме, мы услышали историю падения Инис-Требса.