Король зимы

– В битве, – не повышая голоса, проговорил Артур, словно призывая всех прислушаться к его словам, – все перемешивается. Люди редко могут видеть все, что происходит во время боя. Так много вокруг шума, так много хаоса, так много ужаса и смертей. Наши друзья из Инис-Требса, – и он полуобнял Ланселота рукой с обнаженным мечом, – ошиблись, но это была нечаянная ошибка. Наверняка какой-то несчастный, ошеломленный битвой человек поведал им историю о вашей гибели, и они этому поверили. Но теперь, к счастью, все разъяснилось. Не надо ссориться. В битве за Инис-Требс было достаточно славных дел, чтобы хватило на всех. Разве я не прав?

Артур обернулся со своим вопросом к Ланселоту, но ответил Борс.

– Я ошибся, – смиренно сказал он, – и рад, что это была ошибка.

– Я тоже, – звучным голосом произнес Ланселот.

– Вот и хорошо! – обрадовался Артур и с улыбкой поглядел на нас троих. – Теперь, друзья мои, вложите ваши мечи в ножны. Здесь у нас не будет никакой вражды. Вы все герои, все!

Он подождал, но никто из нас не двинулся. Пламя факелов играло на наших шлемах, скользило по клинкам обнаженных мечей, готовых к схватке во имя правды. Улыбка стерлась с лица Артура, он словно распрямился, вытянулся во весь рост.

– Я приказываю вам! – сурово произнес он. – Это мой дом. Ты, Кулух, и ты, Дерфель, вы давали мне клятву. Хотите ее нарушить?

– Я защищаю свою честь, лорд, – твердо сказал Кулух.

– Твоя честь у меня на службе, – резко отпарировал Артур, и металла в его голосе было достаточно для того, чтобы заставить меня вздрогнуть. Доброта Артура часто заставляла забывать, что он стал военачальником вовсе не по мягкости характера. Он много говорил о мире и примирении, но в битве его душа освобождалась от миролюбия и с ожесточением предавалась убийству. Теперь он угрожал убийством нам, положив руку на рукоять Экскалибура. – Вложите ваши мечи, – приказал он, – если не хотите, чтобы я вынул свой.

Не могли же мы биться со своим лордом! Оставалось подчиниться. Галахад, свободный от клятвы, последовал, однако, нашему примеру. Мы покорились, чувствуя, что нас обманули, но Артур, восстановив мир в своем доме, опять улыбнулся. Он раскрыл объятия и шагнул к нам. Радость его была столь искренней, что обида моя тут же улетучилась. Он обнял своего кузена Кулуха, затем заключил в объятия меня, и я ощутил на щеке горячую слезу своего лорда.

– Дерфель, – сказал он, – Дерфель Кадарн. Это в самом деле ты?

– И никто иной, лорд.

– Ты выглядишь старше, – сказал он с улыбкой.

– А ты нет.

Лоб его пересекла горькая морщина.

– Я не был в Инис-Требсе. Жаль, что меня там не было. – Он обернулся к Галахаду. – Я наслышан о твоей храбрости, лорд принц, и приветствую тебя.

– Но не оскорбляй меня, лорд, веря моему брату, – насупился Галахад.

– Нет! – горячо возразил Артур. – Я не стану спорить. Мы будем друзьями. Я настаиваю на этом. – Он взял меня под руку и повел нас троих вверх по ступеням террасы, он потребовал, чтобы мы обнялись с Борсом и Ланселотом. – Достаточно было бед, – тихо сказал он, когда я отпрянул, – и без этого.

Я покорно шагнул вперед и развел руки. Ланселот поколебался, потом сделал шаг мне навстречу. Его напомаженные волосы пахли фиалками.

– Мальчишечка, – шепнул он мне на ухо, целуя в щеку.

– Трус, – прошептал я в ответ, и мы разошлись, улыбаясь друг другу.

У епископа Бедвина, когда он обнимал меня, в глазах стояли слезы.

– Дорогой Дерфель!

– У меня есть для тебя новость и получше, – прошептал я. – Мерлин здесь.

– Мерлин? – Бедвин ошалело уставился на меня, не осмеливаясь поверить моим словам. – Мерлин тут? Мерлин!

Новость мгновенно распространилась в толпе. Мерлин вернулся! Великий Мерлин возвратился! Христиане крестились, но даже они понимали важность этой новости. Мерлин пришел в Думнонию, и внезапно беды королевства, казалось, уменьшились.

– Но где же он? – требовательно спросил Артур.

– Он отлучился, – туманно произнес я, указывая на распахнутые ворота.

– Мерлин! – громко позвал Артур. – Мерлин!

Никто не откликнулся. Стражники кинулись искать его, но не нашли. Позже часовые у западных ворот сказали, что старый горбатый священник с повязкой на глазу и серой кошкой на шее действительно покинул город, но никакого седобородого мудреца они не видели.

– Ты был в водовороте ужасающей битвы, Дерфель, – сказал мне Артур, сидя рядом в пиршественном зале, где нам подавали свинину, хлеб и хмельной мед. – У людей, претерпевших такое, иногда бывают странные видения.

– Нет, лорд, – настаивал я, – Мерлин был тут. Спроси у принца Галахада.

– Спрошу, – успокоил он меня, – конечно спрошу. – Он оглядел длинный стол, на мгновение остановил взгляд на Гвиневере, которая, опершись на локоть, внимательно слушала Ланселота. – Вы все много претерпели.

– Но я не оправдал твоих ожиданий, лорд, – признал я, – и за это прошу прощения.

– Нет, Дерфель, нет! Это я не оправдал надежд Бана. Но что я мог поделать? Здесь так много врагов. – Он помолчал и, услышав громкий смех Гвиневеры, улыбнулся. – Рад, что, по крайней мере, счастлива она.