Король зимы

Она провела ладонью по грудям. На ней была белая полотняная сорочка, ниспадавшая с плеч до щиколоток крупными прямыми складками. Полотно было настолько тонким, что я мучительно отводил глаза, чтобы не пялиться на ее почти обнаженное тело. На шее Гвиневеры поблескивала золотая фигурка увенчанного полумесяцем оленя, в ушах мерцали янтарные капли, утопленные в золото, левую руку тяжелило массивное золотое кольцо с вырезанным символом Артура – медведем.

– Слюни, одни только слюни, – брезгливо скривилась она. – А потом, когда Горфиддид отстал, точнее сказать, оставил свои попытки, он разнюнился и обещал сделать меня королевой, самой богатой королевой в Британии. В ответ я пошла к Иорвету и просила его заклясть меня от нежеланного любовника. Конечно же, я не сказала друиду, что это был король, хотя он и так сделал бы для меня все за одну только улыбку. Друид дал мне амулет, я зарыла его и заставила своего отца открыть Горфиддиду, что это смертельный амулет против дочери человека, который попытается изнасиловать меня. Горфиддид сразу понял, кого я имела в виду. Он до безумия любил свою вялую малышку Кайнвин, потому теперь бежал от меня, как от огня. – Она рассмеялась. – Мужчины такие дураки!

– Но только не принц Артур, – поспешно заметил я, сознательно назвав своего повелителя принцем, как требовала Гвиневера.

– Когда дело касается драгоценностей, он так же глуп, как и остальные, – едко усмехнулась Гвиневера и спросила, не послал ли меня Артур приглядывать за ней.

Мы были одни. Начальник стражи принцессы Ланваль хотел было расставить во внутреннем дворе своих людей, но Гвиневера прогнала всех.

– Пусть почешут языки насчет нас, – весело рассмеялась она, но тут же нахмурилась. – Иногда мне кажется, что Ланвалю приказано шпионить за мной.

– Ланваль просто охраняет тебя, леди, – сказал я, – ведь твоя безопасность – это счастье и спокойствие Артура, а от него зависит спокойствие королевства.

– Очень мило, Дерфель. Мне это нравится, – произнесла она чуть насмешливо.

Мы все еще продолжали прогуливаться вдоль колоннады. Чаши с мокнущими в воде лепестками роз распространяли свежий аромат, приятная тень скрывала нас от палящих лучей солнца.

– Хочешь увидеть Линет? – вдруг спросила принцесса.

– Не уверен, что она захочет видеть меня.

– Может, и нет. Но ты ведь не женат, верно?

– Нет, леди, мы никогда не женимся.

– Тогда это не важно, правда?

Я не понял ее туманных слов, но переспросить не решился.

– А я хотела видеть тебя, Дерфель, – серьезно сказала Гвиневера.

– Ты льстишь мне, леди, – смутился я.

– Ты становишься все милее и забавнее! – Она даже захлопала в ладоши, потом наморщила носик. – Скажи мне, Дерфель, ты когда-нибудь моешься?

Я вспыхнул:

– Да, леди.

– Ты воняешь кожей, кровью, потом и дорожной пылью. Это, должно быть, считается приятным запахом, но только не сейчас. Слишком жарко. Хочешь, мои дамы приготовят тебе все для купания? Мы делаем это так, как когда-то римляне. Здорово потеешь и сильно скоблишься. Довольно утомительное занятие.

Я осторожно отступил на шаг.

– Может, я схожу на речку, леди?

– Но я хочу видеть тебя! – сказала она, шагнула ко мне и даже взяла меня за руку. – Расскажи о Нимуэ.

– Нимуэ? – Я растерялся.

– Она на самом деле умеет творить волшебство? – с жадным любопытством проговорила Гвиневера.

Принцесса была одного роста со мной, и ее лицо, красивое, скуластое, оказалось совсем рядом. Эта близость к Гвиневере вызывала смятение чувств, возбуждала, как пьянящее питье Митры. Ее рыжие волосы пахли духами, а пугающие зеленые глаза были подведены смолой и от этого казались еще больше.

– Так умеет она творить волшебство? – настойчиво спрашивала принцесса.

– Думаю, да.

– Думаешь! – Она разочарованно отпрянула от меня. – Только думаешь?

Шрам на моей левой руке начал пульсировать, и я только растерянно моргал.

Гвиневера расхохоталась.

– Скажи мне правду, Дерфель. Я хочу знать! – Она опять вложила свою руку в мою и повлекла меня в густую тень под аркадой. – Этот ужасный Сэнсам пытается сделать нас христианами, но я не желаю! Он хочет, чтобы мы все время чувствовали себя виноватыми, а я твержу ему, что мне не за что виниться. Но христиане набирают силу. Они уже строят здесь церковь! И это еще не все. Пошли! – Она резко повернулась и хлопнула в ладоши. Во внутренний двор вбежали рабы, и Гвиневера приказала принести ей плащ и привести собак. – Я кое-что покажу тебе, Дерфель, чтобы ты своими глазами увидел, что делает с нашим королевством этот скверный маленький епископ.