Король зимы

– Немного, – разочарованно произнесла она, – но, по крайней мере, хоть это спасено от личинки-плотника, рожденного под коровьим навесом.

Сэнсам, продолжавший, несмотря на все ее оскорбления, улыбаться, принялся выспрашивать у меня, как идут бои на севере.

– Мы выигрываем. Медленно, но выигрываем, – сказал я.

– Передай моему лорду, принцу Артуру, что я молюсь за него.

– Молись за его врагов, жаба, – зло прошипела Гвиневера, – и, может быть, мы победим быстрее. – Она взглянула на двух своих собак, которые мочились на стены новой церкви. – В прошлом месяце Кадви совершил набег на наши земли, – сказала она мне, – и подошел совсем близко.

– Благодарение Богу, нас пощадили, – вмешался епископ Сэнсам.

– Но не благодаря тебе, жалкий червь, – гневно произнесла Гвиневера. – Христиане разбежались. Подхватили полы своих плащей и умчались подальше на восток. А Ланваль с оставшимися, слава богам, отбросил Кадви. – Она плюнула в сторону новой церкви. – Придет время, Дерфель, – уверенно сказала она, – и мы избавимся от всех врагов. А когда это произойдет, я снесу этот коровий навес и построю храм, подходящий для настоящего бога.

– Для Исиды? – ехидно спросил Сэнсам.

– Остерегись, жаба, – предупредила его Гвиневера, – потому что моя богиня как-нибудь ночью может взять твою душу себе на потеху. Хотя вряд ли твоя жалкая душонка кому-нибудь и на что-нибудь сгодится. Идем, Дерфель.

Она подхватила поводки своих шотландских борзых, и мы зашагали назад вверх по холму. Гвиневера тряслась от гнева.

– Ты видел, что он делает? Разрушает старое! Почему? Да только тогда он и сможет подсунуть нам свою уродливую, некрасивую веру. Почему он не может оставить в покое все прежнее? Нам ведь все равно, если какие-то дуралеи хотят поклоняться плотнику, тогда почему его заботит, кому поклоняемся мы? Чем больше богов, тем лучше, вот что я тебе скажу. Зачем оскорблять одних богов, чтобы возвеличивать других, своих собственных? Нет в этом никакого смысла.

– Кто такая Исида? – спросил я, когда мы подошли к воротам ее виллы.

Она метнула на меня лукавый взгляд:

– Я, кажется, слышу голос своего дорогого мужа?

– Да, – кивнул я.

Она засмеялась:

– Отлично, Дерфель. Правда всегда приятна. Значит, Артур беспокоится из-за моей богини?

– Он беспокоится, – сказал я, – потому что Сэнсам тревожит его историями о неких таинствах.

Едва заметным движением плеч она скинула на пол внутреннего двора плащ, который поспешно подобрали рабы.

– Передай Артуру, – сказала она, – что ему не о чем беспокоиться. Он сомневается в моей любви?

– Он обожает тебя, – мягко сказал я.

– А я его. – Она улыбнулась мне. – Скажи ему это, Дерфель.

– Скажу, леди.

– И попроси не волноваться насчет Исиды. – Она нервно схватила меня за руку. – Пошли. – И, перепрыгивая через канавки с водой, она потащила меня к маленькой двери в дальнем конце аркады. – Это, – Гвиневера резким толчком распахнула дверь, – святилище Исиды, которая так беспокоит моего дорогого лорда.

Я колебался.

– Мужчинам дозволяется входить?

– Днем – да. Ночью – нет.

Она проскользнула в дверь и приподняла шерстяную занавеску. Я последовал за ней и оказался в темной комнате.

– Стой там, где стоишь, – остановила она меня.

Я уже подумал, что начал исполнять какие-то ритуалы поклонения богине Исиде, но, как только мои глаза привыкли к темноте, обнаружил, что стою на краешке утопленного в пол бассейна с водой и Гвиневера просто остерегла меня от падения. Единственный свет проникал в святилище через полуоткрытую дверь, но тут я увидел, как Гвиневера сдергивает со стен небольшие черные полотнища. За ними оказались плотно притворенные ставни. Гвиневера рывком распахнула их, и на нас буквально обрушился головокружительный поток света.

– Здесь, – сказала она, встав спиной к большому арочному окну, – и спрятаны таинства!

Она, конечно же, насмехалась над россказнями Сэнсама, но комната, сплошь черная, и впрямь казалась таинственной. Пол был выложен черным камнем, стены и арочный потолок выкрашены черной краской. В центре черного пола застыл мелкий бассейн с черной водой, а за ним высился черный каменный трон.

– Ну, что ты об этом думаешь, Дерфель? – спросила меня Гвиневера.

– Я не вижу никакой богини, – пробормотал я, ища глазами статую Исиды.

– Она приходит вместе с луной, – глухо сказала Гвиневера, и я попытался вообразить полную луну, проникающую сквозь окно, ныряющую в бассейн и дрожащую на черных стенах. – Расскажи мне о Нимуэ, – приказала Гвиневера, – а я расскажу тебе об Исиде.

– Нимуэ – жрица Мерлина, – сказал я, и голос мой усилила гулкая пустота. – Она изучает и перенимает его секреты.

– Какие секреты?

– Секреты древних богов, леди.

Она нахмурилась:

– Но как он открывает эти секреты? Я думала, что прежние друиды ничего не записывали. Им было запрещено писать, верно?

– Именно так, леди, но Мерлин все равно ищет их забытые знания.

Гвиневера кивнула:

– Я слыхала, что мы утеряли какое-то главное знание. И Мерлин собирается его найти? Прекрасно! Это, может быть, поставит на место жуткую жабу Сэнсама.