Королева Аттолии

– Верно, – ответил Эвгенидес. – Это была ложь. И никакого королевского гонца не было. Лейтенантом был мой родственник Кродес. Он много месяцев тренировал аттолийское произношение. А почтовую сумку гонца мы позаимствовали в вашем посольстве в Эддисе.

– Но вам удалось провести людей мимо сторожевых постов Эфкиса. И пушки, – сказала она. – Одиннадцать пушек. Как вы провезли их мимо него?

– Они деревянные.

– Деревянные?

– Деревянные, – подтвердил Эвгенидес. – Ненастоящие. Мы перевезли их вниз по Сеперкии на одном корабле, потом выбросили через борт и вплавь доставили к берегу.

– Мерзавец, – выдавила Аттолия.

– Отнюдь. – По лицу Эвгенидеса на миг промелькнула улыбка – та же самая, запомнившаяся Аттолии улыбка лучника, попавшего в цель. Промелькнула и вмиг исчезла.

Аттолия снова начала подъем. Она нарочно не оглядывалась на Эвгенидеса. Карабкалась остервенело, вымещая гнев на ступеньках. Эвгенидес шел сзади, слышал, как ее дыхание становится все тяжелее, ждал, пока она устанет и замедлит шаг. Но королева взяла темп и отказывалась его сбавлять. Стараясь дышать не запыхавшись, упрямо шла вперед.

– Ваше величество, – окликнул Эвгенидес.

Королева остановилась и свирепо оглянулась на него. А он всего лишь хотел, чтобы она остановилась, надеялся, что когда она снова тронется в путь, то пойдет медленнее. Посмотрел на нее снизу вверх – и от ее красоты и презрения язык прилип к гортани.

– Надеюсь, вам понравились сережки, – неуклюже молвил он.

Казалось, он слышит, как кровь бьется у нее в жилах и заливает щеки яростью.

Она ядовито ответила:

– Мне могут понравиться те сережки? Или понравится идти замуж за мальчишку-подростка? За козлонога с одной рукой? – Так на равнинах грубо называли горцев Эддиса. – Когда мне искренне захочется выйти за тебя, тогда я и надену те сережки. Не жди и не надейся, вор.

Она повернулась к Эвгенидесу спиной и стала подниматься быстрей прежнего.

– Ваше величество, – окликнул Эвгенидес.

– Что еще?

– Подъем предстоит долгий, – подавленно сказал он. – Если будете так спешить, до вершины не дойдете. Вас хватит апоплексический удар.

– Наверное, я буду не первая, кого ты довел до апоплексического удара, – огрызнулась Аттолия, но все же сбавила шаг. Эвгенидес по-прежнему держался на безопасном расстоянии.

* * *

В полном молчании они поднимались еще с полчаса. Наверху уже показался конец лестницы, и тогда Эвгенидес не устоял перед искушением и тихонько, но весьма достоверно заблеял по-козьи. Аттолия услышала. Вздернула голову, застыла на миг, сжав кулаки. Потянулась за ножами и обнаружила, что они опять исчезли, хотя она и проверяла за время подъема несколько раз. Бешено разозлившись, обернулась, стала нарочито медленно с грозным видом спускаться к вору. Эвгенидес пятился, отступая шаг за шагом.

– Ваше величество, чем дальше мы спустимся, тем больше придется подниматься обратно, – сказал он.

Королева остановилась. Многолетние интриги и открытая война с баронами научили ее отличать победу от поражения. Вот и сейчас она поняла, что проиграла. Без посторонней помощи ей не освободиться. На вершине скалы вора ждут вооруженные друзья, они сопроводят ее к свадебному алтарю, и помощи ждать неоткуда. Поэтому она собрала все свое терпение – оно всегда имелось в избытке – и снова начала подъем.

Дойдя до вершины лестницы, она осмотрелась. Оказывается, за прибрежными холмами скрывались высокие горы. Они темными силуэтами вырисовывались на светлеющем небе, но рассвет еще не наступил, и она плохо различала, кто стоит перед ней. Королева окинула их холодным взглядом. Почти все носили мундиры эддисской армии, но были и мужчины постарше в скромной гражданской одежде. Вон тот толстый, подумала она, один из эддисских министров. Наверное, остальные старики тоже министры. Эддис послала к ней достойную компанию.

Лагерь не разбивали. Рядами были привязаны лошади и вьючные животные, все оседланные, все нагруженные.

Подошли офицеры и министры, кто мрачный, кто смущенный. Когда они приблизились, Аттолия кое-кого узнала. Министр торговли, казначей. Чуть впереди других стоял человек, не мрачный и не растерянный. С абсолютно непроницаемым лицом. Прищурившись, королева узнала и его. Личный камергер Эддис, привезен сюда, чтобы официально представить высоких особ, что он и проделал, ни на волосок не отклонившись от дворцового этикета. Заколебался только один раз, взглянув через плечо.

– Он сказал, что его здесь не будет, – торопливо шепнул один из министров, и камергер продолжил передавать формальные приветствия от отсутствующей королевы Эддис.

– И что дальше? – спросила Аттолия в пустоту.

– Как можно скорее пойдем через холмы к истоку Прикаса. Там спустимся в главное ущелье, – ответил Эвгенидес из-за ее спины. – Там поскорее проведем переговоры, нас обручат, и ваши бароны будут свидетелями.

– Унылая церемония, – вздохнула королева.

– Блеск и веселье будут на свадьбе – и на коронации.

Аттолия окинула его холодным взглядом. Он ответил ей столь же холодной улыбкой и обернулся к людям, только что подошедшим.

– Никаких неожиданных трудностей? – спросил министр торговли.