Королева Аттолии

Оставшиеся в живых эддисийцы отступили, опустив сабли. Солдаты-медийцы тоже опустили оружие и стали ждать.

Появился Эвгенидес. Его плечи вздымались, рука сжимала саблю, он запястьем откинул со лба мокрые волосы. Рядом с ним стоял тот пожилой солдат. Он заговорил, и Эвгенидес обернулся к нему. Так они стояли с мгновение, потом Эвгенидес покачал головой и отвернулся. Поднял голову и посмотрел на вершину холма, где скрывались невидимые медийские арбалетчики.

– Мир! – крикнул он в воздух и швырнул саблю в грязь. Его примеру последовали остальные эддисийцы. – Мир – и сдаемся Медии.

Седовласый заговорил опять, и Эвгенидес ответил. На все его слова старик отвечал горьким смехом. Они вместе обернулись, посмотрели на Аттолию, как будто могли разглядеть ее сквозь ткань шатра. Она видела их бледные лица, чуть размытые в пелене дождя. Эвгенидес сказал старику что-то еще, тот кивнул и отошел, отдалившись от вора.

У них за спинами, на холме, вырос темный силуэт. Аттолия догадалась, кто это может быть. Он дождался, пока битва закончится, и осторожно спустился с холма. Она вышла ему навстречу на открытое пространство. Подала медийскому послу обе руки и улыбнулась.

– Премного благодарна вам, Нахусереш, и не только за приятную компанию.

– Это честь для меня, ваше величество. Жалею только, что не смог избавить вас от тягот этого ужасного путешествия.

Он склонился над ее руками и поцеловал обе. Даже под дождем его волосы лежали идеально. Плащ взметнулся над мысками лакированных сапог, и дождевые капли на них блеснули в свете факелов, будто искры.

Он выпрямился. Она перевела взгляд с сапог на его лицо и сказала:

– Чудесное спасение.

– Я высадил свое войско в Рее и приказал идти к устью ущелья, ведущего в Эддис, чтобы поддержать ваших солдат, стоящих там. Смею надеяться, что ваше величество меня простит, – сказал медиец, – за то, что я без приглашения ввел своих людей на вашу территорию.

Аттолия сжала его руки и весело произнесла:

– А что мне еще остается?

– Возможность служить вам – это дар богов, – опять поклонился медиец.

Аттолия насторожилась:

– Каких богов?

– Ваших, моих – какая разница? – отшутился он, будучи уверенным, что для нее боги – всего лишь суеверие. – Может быть, они заключили между собой договор, показывая пример всем нам.

– Может быть, – снова улыбнулась королева. Посмотрела туда, где кучкой стояли эддисийцы, поискала глазами Эвгенидеса. Среди эддисийцев расхаживали медийцы, отделяли офицеров от тех, кто был не в мундирах. Дойдя до Эвгенидеса, один из них отпустил какое-то замечание, и остальные засмеялись.

– Вы захватили кандалы? – спросила Аттолия у Нахусереша.

– Несколько пар, – ответил медиец. – Но, боюсь, для вашего однорукого вора от них будет мало толку.

Аттолия, раздраженная такой предусмотрительностью, сделала вид, что ей очень весело.

– Я привез шейные цепи, – добавил Нахусереш.

– Очень разумно с вашей стороны. Надо приковать его к двоим солдатам. Офицерам.

– Как пожелаете. – Нахусереш взмахом руки подозвал одного из своих людей. Аттолия оставила его и, поскальзываясь в грязи, побрела к Эвгенидесу. Медийцы связали ему руки выше локтей. Пока вязали последние узлы, он стоял, поникнув и глядя в землю.

При ее приближении Эвгенидес поднял голову и через ее плечо посмотрел на медийца. Он знал: этот человек втянул Аттолию во множество морских баталий. Одни бароны его любили, другие вежливо ненавидели, но уважали все. Он льстил королеве Аттолии и направлял медийские корабли, патрулировавшие ее побережье, а также солдат на суше. Сам он в битвах не участвовал, но, без сомнения, разбирался в человекоубийстве так же хорошо, как и во всем остальном, за что брался. Он прямо создан для того, чтобы стать королем, – не хватает только королевства. Так уж и быть, сойдет и Аттолия. Эвгенидес его ненавидел.

Королева подошла. Эвгенидес опустил глаза. Ему отчаянно захотелось упасть на колени, закрыть лицо руками – рукой – и заплакать. Если не смотреть королеве Аттолии в лицо, то, может, и не придется.

– Надежда умирает последней, верно, Эвгенидес? – Аттолия окинула его взглядом с головы до ног. Волосы мокрыми прядями прилипли ко лбу. Легкий дождь каплями ложился на них и стекал по лицу. На одной щеке темнело пятно грязи пополам с кровью. Она присмотрелась, но не нашла следов ранения – видимо, кровь чужая. Она чуть наклонилась, чтобы заглянуть ему в глаза, и проследила его взгляд. Он смотрел, как у нее возле левой ноги струится ручейками вода. Королева выпрямилась.

– Тебя прикуют за шею к двоим другим пленникам, – сообщила она ему. – Если и ты, и они дойдете живыми до моего мегарона в Эфрате, тех двоих отпустят домой, в Эддис, без всякого выкупа. – Эвгенидес не шелохнулся. Можно подумать, в грязи под ногами спрятана его надежда на небеса, так пристально он туда вглядывался. – Ты понял?

– Да, – отозвался он.

– Что будешь теперь делать?

– Что? – Он безуспешно попытался унять дрожь в голосе. – Наверное, пресмыкаться.

– Я слышала, тебе это уже доводилось. – Аттолия, сама того не желая, на миг развеселилась.

Эвгенидес сглотнул.