Королева Бедлама

— Видите? — Бумагу развернули, и наманикюренная сабля указала на аккуратный рисунок. — Эту дорогу вы называете Бостонский почтовый тракт, а отсюда, если проехать много миль по тракту на север, отходит еще одна дорога. Ведет она к реке. Здесь, на берегу, и стоит дом моего брата.

— Поездка займет по меньшей мере два дня, — прикинул Мэтью. — Почему вы сами не можете передать брату послание?

— Увы, по долгу службы я вынужден в данный момент оставаться здесь.

— А чем вы занимаетесь?

— Транспортировкой ящиков, — ответил фон Айссен.

— А что в ящиках? — не мог не полюбопытствовать Мэтью.

Последовал короткий ответ:

— Другие ящики.

На короткий миг Мэтью показалось, что он наконец вспомнил, где слышал этот аромат — вернее, запашок, — но образ тотчас ускользнул.

— Послание нужно доставить как можно скорей, — продолжал фон Айссен, аккуратно складывая карту. — Это жизненно важно, — повторил он. — Я заплачу столько, сколько вы попросите.

Ох-хо! — подумал Мэтью. Пожалуй, ему подвернулось одно из первых настоящих «дел», которое не только позволит показать Грейтхаусу, на что Мэтью способен, но и денег принесет. Осмелится ли он попросить крупную сумму? О да.

— Десять фунтов, — сказал он.

— Хорошо, — ответил гость без малейшего промедления. — Деньги у меня с собой.

И вновь его рука нырнула в глубины сюртука и извлекла на свет божий черный кожаный кошель, а с ним — конверт, надежно запечатанный желтым сургучом. Гость протянул конверт «решателю проблем», который по-прежнему был в фланелевой ночной сорочке бежевого цвета. Мэтью принял конверт и стал наблюдать, как фон Айссен расстегивает кошель и считает монеты на иностранном языке… впрочем, то был не прусский, нет. Монеты — нежданное богатство — весело блеснули в свете свечи.

— Итак, — произнес фон Айссен, когда монеты легли на стол сверкающей горкой. — Вы должны учесть некоторые нюансы. — Его тон изменился… стал чуть надменным… будто хозяин теперь разговаривал со слугой. — Вы правильно установили, что дорога туда и обратно займет две ночи, если ехать достаточно быстро. Смею предположить, что с этим у вас трудностей не возникнет. Далее. В первую ночь вы остановитесь в таверне Джоэла Беккета и его жены. Выбора у вас нет, поскольку на дороге, ведущей к дому моего брата, других постоялых дворов не найдется.

Фон Айссен вдруг отвернулся от Мэтью и сделал полтора шага к новому окошку молочного погреба. Отперев ставни, он приоткрыл их и сквозь небольшую щель выглянул в ночь. Над его плечом Мэтью успел разглядеть на небе серебряную луну в третьей четверти, сиявшую подобно монете. В лесу, вероятно, он будет благодарен ей за свет, ибо к дому брата фон Айссена ведет отнюдь не самый проторенный путь.

— Я сожалею, что вынужден просить вас… настоятельно просить… выехать в такое время, — сказал фон Айссен, закрывая и запирая ставни. — Но, увы, дело…

— Жизненно важное, — закончил за него Мэтью. — Я понял. А что вы имеете в виду под «таким временем»?

— Это время месяца.

— Право, не понимаю, в чем тут может быть…

— Мне необходимо, чтобы вы доставили послание именно ночью, — решительно и властно перебил его гость. — И чтобы никто больше к нему не прикасался. Беккетам ничего не говорите. И вообще, держите язык за зубами. Послание отдайте лично в руки моему брату. Ночью. Вам это понятно, юный господин?

— Я понимаю, что послание не должно попасть в чужие руки, раз уж оно такое важное. Но почему именно ночью?

— Мой брат болен. Солнечный свет причиняет ему невыносимую боль. Любой дневной свет, если откровенно. Он может выходить из комнаты только в темное время суток.

— Вы тоже страдаете этим недугом? Поэтому не явились в мою контору утром?

Фон Айссен некоторое время молчал. Затем выдавил крошечную улыбку, от которой его рот на секунду стал походить на резаную рану.

— Да, я тоже болен. Это у нас семейное.

— Сожалею.

— Почему же? Вы ни в чем не виноваты. Но позвольте мне закончить. Вы покинете таверну Беккетов и свернете на дорогу, отмеченную на этой карте. До дома моего брата останется еще целый день пути. Добравшись до места, вы примете гостеприимное предложение моего брата и заночуете у него. Обратно выезжайте наутро. Все ясно?

— Яснее некуда. Благодарю.

— О, право, не за что. И еще… советую вам прихватить с собой пистолет. А лучше два. И будьте готовы открыть огонь.

Мэтью зачарованно смотрел на монеты. Последние слова фон Айссена заставили его оторвать взгляд от этой красоты.

— Что?!

— Вы меня слышали.

— В тех краях много индейцев?

— Индейцы. Разбойники. Лесные твари. Возьмите два пистолета. А лучше — три.

Мэтью проглотил вставший в горле ком и понадеялся, что фон Айссен этого не слышал.

— Знаете… пожалуй, с этой задачей лучше справится мой коллега, Хадсон Грейтхаус. — «А еще лучше — целый отряд», — подумал Мэтью. Ему было больно это признавать, но пришлось. — Я не вполне уверен, что мне такое по силам. Видите ли, опыта в подобных делах у меня не много…