Королева Бланка

— Многие подняли головы, едва умер король. Что ж, поглядим, не слишком ли высоко они подняты, не хотят ли подняться до высоты королевской власти. Всем вам понятно, что знатные люди королевства недовольны. Им ли подчиняться иностранке, ведь так они меня величают? Зададимся вопросом: почему восстали бароны? Они хорошо понимают, что королевская сила, и только, может держать их в повиновении, но они не желают подчиняться этой силе, тем более что она находится в руках у кастильянки — ещё одно их прозвище, данное мне. Однако они забывают, что эта дама из Кастилии уже четверть века прожила во Франции и хорошо понимает, как усмирить, а может быть, и вырвать прочь непокорные ростки. У неё был хороший учитель. Эти господа слишком быстро забыли уроки, которые не так давно он им давал. Они ропщут, что у власти женщина; это, по их мнению, идёт вразрез с салическим законом франков. Но на троне король! И он Капетинг, сын усопшего монарха. Я всего лишь женщина, это верно, может быть, слабая, как считают многие. Но я буду помогать моему сыну. Пусть помнят об этом те, кто мечтает вернуть былые права и вольности, которые отнял у них мой свёкор, упокой Господи его душу. Граф Тулузский объявил престолу войну? Он скоро умоется в лучшем случае своими слезами, в худшем — своей же кровью! Рим станет на защиту Франции, ибо борьба с ересью ещё не закончена. А с Гуго Лузиньяном, который предал своего короля, я разберусь сама. Луврская башня давно поджидает нового узника.

Тибо был очарован. И если раньше он пленился красотой дамы своего сердца, то нынче он был восхищен речью Бланки, говорившей, по его твёрдому убеждению, не хуже Гортензия[21]. Ему казалось, что перед ним Мария Магдалина, вопреки запрещению ставшая лидером[22]. Чувствуя, что совсем теряет голову от любви, не в силах отвести глаз от королевы, он едва не упал перед ней на колени, протянув вперёд руки, точно к царице Небесной. Мысль о том, что они не одни, удержала его.

Когда присутствующие стали расходиться, Тибо поймал на себе долгий, нежный взгляд Бланки. Не понять было невозможно: она просила его остаться.

— Моя королева, — воскликнул он, когда все вышли, — я ваш пленник! Приказывайте мне, располагайте мною! Мне никогда не встретить такую, как ты, моя любовь… Прости мне этот тон и некоторую вольность. Мы столько времени знакомы… Нам уже нельзя на «вы». У меня не выходит.

— И у меня, — тихо ответила ему Бланка, даже не пытаясь высвободить своих ладоней из рук Тибо. — Как видишь, я согласна. Но только когда мы вдвоём. И не в ссоре.

— Я принимаю игру. А ссор не будет. Скажи, и я сделаю так, как ты повелишь.

— Ты и сам поймёшь, когда не стоит переступать черту. А сейчас спой мне что-нибудь. Слушая, я отдохну.

Тибо спел две песни и через некоторое время ушёл. Уходя, он дружески подмигнул Бильжо. Тот ответил лёгким кивком.

В скором времени Тибо был дома, в Провене. Агнессу уже обо всём оповестили верные слуги. Она не ревновала, считая это глупостью. Её обрадовал поступок супруга, перед которым блекло всё остальное. Пусть себе любит королеву сколько угодно, если это идёт на пользу державе. Что до постели, то Бланка не позволит себе этого, во-первых, помня о своей дружбе с графиней де Боже, во-вторых, не желая давать пищу придворным сплетникам и тем самым ронять свой престиж. Это — самое страшное, и этого боялась королева-мать. Вельможи, враги короны будут всегда, в конце концов, их можно усмирить. Но не усмиришь народ, который подхватит слухи и разнесёт их по городу, а потом и за его пределы. Появятся стишки, песенки, памфлеты. Ей надлежит быть выше этого, иначе не вельможи — народ сметёт её! И самым ужасным в её положении может быть сплетня, к помощи которой прибегнут мятежники, отбросив мысли о восстании. Сплетня порождает неверие, а оно родит зубоскальство — самое страшное оружие. Меч рубит тело, насмешка калечит душу; нанесённые мечом раны можно излечить; смехом, презрением — никогда!

Агнесса, весьма неглупая, не беспокоилась в этом отношении за супруга. Как женщину она очень хорошо понимала Бланку и сама себе признавалась, что не станет закатывать истерики, даже узнав об адюльтере. Что с того, в конце концов? Не распалась же семья. Зато королевство приобрело сильного союзника, способного одному выступить против Бретани ли, против Булони или Марша — всё равно.

Такою предстаёт перед нами Агнесса де Боже. Её не могло ни поколебать, ни остановить ничто в деле преданности интересам короны. Ради этого она готова пожертвовать всем, даже жизнью. Очень скоро королева-мать поймёт это и попытается спасти её от убийцы… но будет поздно.

Тибо не удивился, увидев супругу приветливой, с лёгкой улыбкой. Она молча ждала его, стоя у окна. Он подошёл.

— Наконец мы вместе. В последнее время вас трудно застать дома.

— Так же, как и вас, — ответила она.

— Вы сами знаете, какое путешествие пришлось мне совершить.

— Знаю. Но я поступаю, как вы. Едва вы уезжаете, я тоже отправляюсь странствовать. Что мне делать, вправду, если супруга нет дома?

— Что-то я не замечал раньше такой привязанности ко мне.